Потом наступила минута затишья, и в эту Минуту Васкес услышал крики. Это был жалобный, едва слышный голос.
Он бросился на голос — в сторону первого своего укрытия, рядом с пещерой пиратов, и не прошел и пятидесяти шагов, как заметил лежащего у подножия скалы человека. Его рука двигалась, словно умоляя о помощи.
В один миг Васкес оказался рядом с ним.
Лежавшему на песке человеку могло быть от тридцати до тридцати пяти лет. На вид он был крепкий, одет как моряк. Он лежал на правом боку, закрыв глаза, прерывисто дышал и судорожно вздрагивал. Похоже было, что он не ранен, — на одежде не оказалось пятен крови. Когда Васкес положил руку ему на грудь, он попытался подняться, но, слишком слабый, снова упал на песок. Его глаза на мгновение открылись, и он позвал: «Ко мне… Сюда… Ко мне…»
Васкес, стоя на коленях рядом с моряком, осторожно прислонил его к скале, повторяя: «Друг… друг мой… Я здесь… Посмотрите на меня… Я помогу вам!..»
Однако сил этого несчастного хватило только на то, чтобы протянуть руку, и он тут же потерял сознание.
Первым делом надо было перенести его в пещеру — ведь в любой момент могла показаться пиратская шлюпка. Пройдя примерно двести метров с безжизненным телом на спине, что заняло четверть часа, Васкес пробрался узким проходом между скалами к входу, вошел внутрь и уложил моряка на одеяло, подложив ему под голову сверток с одеждой.
Моряк все еще не приходил в себя, но он дышал. Все же, если он и не был ранен, то мог сломать руку или ногу, перекатываясь через рифы. Васкес боялся этого, не зная, что делать в таком случае. Он ощупал моряка, подвигал его руками и ногами и решил, что тот, должно быть, цел.
Тогда он налил в кружку воды, добавил несколько капель водки и влил это питье в рот пострадавшему. Затем растер ему руки и грудь, заменив перед этим мокрую одежду вещами, взятыми в пещере пиратов.
Прошло какое-то время, и Васкес с радостью увидел, что больной приходит в себя. Он даже смог приподняться и, глядя на Васкеса, который по-прежнему поддерживал его, уже более твердым голосом попросил пить.
Васкес протянул ему полную кружку воды с водкой.
— Ну, получше вам? — спросил он.
— Да! Да!.. Но где я? — добавил моряк, слабо сжав руку своего спасителя.
Он говорил по-английски. Васкес знал этот язык и смог ответить:
— Вы в безопасности. Я нашел вас на берегу после крушения «Септыори».
— «Сентьюри»… Да-да, я помню…
— Как вас зовут?
— Дэвис… Джон Дэвис.
— Вы капитан трехмачтовика?
— Нет, помощник. А другие где?
— Все погибли, — ответил Васкес. — Все до одного. Только вам удалось спастись.
Было видно: Джон Дэвис сражен тем, что услышал. Он понял, что обязан жизнью этому заботливо склонившемуся над ним незнакомцу.
— Спасибо! Спасибо вам! — сказал моряк, и большая слеза покатилась у пего по щеке.
— Вы голодны? Хотите поесть?.. Немного сухарей и мяса? — предложил Васкес.
— Нет, нет… еще воды!
Холодная вода, в которую был подмешан бренди, очень помогла Дэвису.
Он рассказал, что, попав в бурю, капитан «Сентьюри» считал: они находятся в двадцати милях от берега, и рассчитывал увидеть огонь маяка прежде, чем появится настоящая опасность; оставив его достаточно далеко на юге, он не рисковал бы напороться на рифы у мыса Сан-Хуан и легко вошел бы в пролив. Но огня не было видно. Капитан полагал, что остров еще далеко, когда на судно обрушился страшный удар. Три матроса исчезли вместе с фок-мачтой и грот-мачтой. Тут же волны набросились на корпус, и он раскололся. Капитан, помощник и все остальные, кто еще уцелел из команды, упали за борт. Так погиб «Сентьюри» со всей командой. Только Джон Дэвис благодаря Васкесу остался в живых.
Дэвис все еще не мог понять, о какой берег разбился парусник. И он снова спросил у Васкеса:
— Где мы?
— На Эстадосе.
— Эстадос! — воскликнул ошеломленный моряк.
— Да, на Эстадосе, — продолжил Васкес, — у входа в залив Эльгора.
— А как же маяк?
— Он не горел.
На лице Джона Дэвиса отразилось самое глубокое удивление, он ждал объяснений, и Васкес рассказал ему о страшных событиях, происходящих в заливе Эльгора.
— Негодяи… мерзавцы! — повторял Дэвис. — Значит, теперь они хозяйничают на маяке и больше не зажигают его. Это из-за них разбился «Сентыори». Погиб мой капитан и все наши люди! И, пока они здесь, маяк не будет гореть?
— Нет, Дэвис.
— Значит, если судно подойдет к острову ночью, мы не сможем обозначить берег?
— Может быть, да… если зажжем огонь на краю мыса Сан-Хуан. Я пытался это сделать, чтобы предупредить «Сен-тьюри», Дэвис. Я сложил костер, но ветер дул так бешено, что я не успел его разжечь.