Первое. Перевозчики не знают нового адреса Бенсона, а вся их мебель хранится на складе, за хранение уплачено вперед за два года.
Второе. Владелец бывшего дома Бенсонов сообщил: «Я сказал им, что у меня хотят купить этот дом, но я его не продам, если они согласятся на увеличение арендной платы. А они на следующий день прислали мне ключи по почте…»
— Может быть, они уехали в путешествие, — предположил Стюарт. — Может быть, они скоро вернутся. Тогда Анхальт обязательно что-нибудь услышит, у него длинные уши…
Но не успел Анхальт ничего услышать, как Мак решил, что слушать нечего.
— Я умываю руки, — заявил он. — Все это чепуха.
Улыбка Анхальта увяла, поблекла, и вместе с улыбкой он лишился своего углового кабинета и привилегированного положения в фирме. Прошли недели, месяцы…
Но Боб Роузин не терял надежды. Он искал и искал, подходя к проблеме с самых разных сторон. Можно было сказать, что он продолжал дело жизни старого Мартенса — пытался найти истоки Нила. Нашел ли он хоть что-нибудь? Да.
Странную природу циклических совпадений кто-то суммировал в ставшем классическим замечании, что можно прожить годы, ни разу не увидев одноногого человека в бейсбольной шапочке, а потом за один день увидеть сразу троих. Так и случилось с Бобом Роузином.
Однажды, будучи в плохом настроении и заметив, что звуки неповторимого голоса Китти начинают стираться из его памяти, Боб отправился к хозяину дома, где она когда-то жила.
— Нет, — сказал старик хозяин, — я с тех пор ничего о них не слышал. И, скажу вам, еще об одном человеке я тоже ничего не слышал. О том самом, который хотел купить у меня дом. Он так и не пришел, а когда я позвонил ему, он только рассмеялся в трубку. Странное у него представление о том, как делаются дела, я так думаю.
— А как его имя? — равнодушно спросил Боб.
— Шэдвелл. Что-то в этом роде.
Боб перерыл все у себя дома в поисках карточки, которую Шэдвелл — казалось, уже так давно — оторвал по перфорированной линии и дал ему. И не нашел. А еще он заметил, что клочок бумаги, на котором записал слова старого Мартенса, тоже бесследно исчез.
Тогда Боб отправился к Стюарту Эммануэлю, питая смутную надежду, что агент даст ему небольшой аванс для розысков Шэдвелла. По дороге он ни с того ни с сего вспомнил Норин и подумал, что не видел ее уже довольно давно. Он пытался сообразить, сколько же именно, и размышлял, не позвонить ли ей, как вдруг увидел третьего одноногого человека в бейсбольной шапочке.
А говоря неметафорически, он очутился прямо перед запертым в транспортной пробке «ягуаром» неприличного розового цвета, в котором сидели Шэдвелл и Норин.
Он еще не успел издать ни звука, но они оба повернулись и увидели его стоящим с открытым ртом.
— О, Боб, — сказала Норин.
— А, Роузин, сказал Шэдвелл.
— Мне очень жаль, что мы не могли пригласить тебя на свадьбу, — проговорила Норин. — Но все произошло так быстро.
Боб сказал:
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Ну не огорчайся. — Норин понимала, что он уязвлен, и наслаждалась этим.
Вокруг ревели гудки, сыпались проклятия, но машины не трогались.
— Это ты сделала, — прохрипел Боб, подходя ближе. — Ты увидела деньги, которые он оставил, и ты увидела его карточку и связалась с ним, а потом ты пришла ко мне и забрала записку и… где они? — закричал он, — хватая машину и встряхивая ее. — Мне плевать на деньги, ты мне только скажи, где они? Я хочу еще раз увидеть эту девушку!
— О, Боб, — сказала Норин, закатывая глаза и стараясь выжать из этой сцены все, что можно, — о, Боб, разве была еще какая-то девушка? Ты мне об этом ничего не говорил…
Боб торжественно поклялся, что не будет интересоваться денежной стороной вопроса, если только ему позволят встречаться с Китти, и предложил расписаться в этом кровью. Шэдвелл, поглаживая свои усики, пожал плечами.
— Напишите девушке письмо, — сказал он, самодовольно ухмыляясь.
А потом транспортная пробка рассосалась, и «ягуар» умчался; алые губы Норин сложились в насмешливом прощальном поцелуе.
Написать? Ну конечно же, Боб написал. Он писал каждый день, а порой дважды в день на протяжении нескольких недель. Но ни разу не получил ответа. И, поняв, что письма его вряд ли идут дальше Норин Шэдвелл, которая, несомненно, злорадствует и насмехается над ним среди своей роскоши, Боб впал в отчаяние и перестал писать. Где сейчас Китти с точеным лицом. Китти с золотыми волосами, Китти с серебристым голоском? Где ее мать, отец и трое ее братьев? Где сейчас истоки Нила? Ах, где же они?..