И вот теперь рассвирепевшая толпа неистовствовала у стен монастыря.
— Отдайте нам дочь Медичи! Отдайте эту ведьму! Мы повесим ее в корзине на городскую стену — то-то будет славная мишень для солдат Клемента!
— Да, повесить в корзине! Хотя она заслуживает худшего.
Отдать ее солдатам! Пусть развлекаются! А потом мы решим, какой смертью она умрет.
Наступила ночь, город затих. Прошел еще один день осады. Неожиданно раздался громкий стук в дверь, который эхом прокатился по длинным пустынным коридорам монастыря и, достигнув кельи Екатерины, проник, казалось, в самое ее сердце…
Настоятельница взяла фонарь и спустилась вниз. У входной двери стояли три сенатора нового правительства Флоренции, которые пришли за Екатериной Медичи.
Екатерина поняла — это конец. Возмущенные крики толпы сделали свое дело. Смерть Екатерине! Смерть? Ужасно, но сейчас смерть казалась спасением.
Монахини, заперевшись в кельях, усердно молились — просили Деву Марию свершить чудо, которое спасло бы маленькую герцогиню. У Екатерины не было времени для молитв. Опа схватила ножницы и в безумном страхе отрезала свои прекрасные светлые волосы. Потом стала искать по всему монастырю платье монашеского ордена, а когда нашла его и надела на себя, наконец успокоилась и приготовилась достойно встретить то, что ожидает ее впереди.
Она спустилась к сенаторам. Настоятельница, все монахини, да и незваные гости тоже, смотрели на нее с изумлением.
— Я — Екатерина Мария Ромула де Медичи, — гордо произнесла девочка. — Что вам угодно?
— А я — Салвестро Альдобрандини, — сказал один мужчина. — Сенатор флорентийского правительства. Нами принято решение забрать вас из монастыря Санта-Аннунциати. Вы подозреваетесь в организации здесь антиправительственного заговора и будете переведены в монастырь Санта-Лючия. Приказываем немедленно пройти с нами.
— Я не пойду, — сказала Екатерина.
— Тогда мы вынуждены взять вас силой.
— Вы не посмеете повезти меня по улицам города в этой одежде.
— Вы не имеете права носить это платье. Снимите сейчас же.
— Не сниму. Неужели вы повезете монахиню, невесту Христову, по улицам Флоренции?
Ловкий ход. Все поняли это. Монахини неприкосновенны — они дали обет Христу. Нелегко будет везти по городу сопротивляющуюся женщину, весь вид которой свидетельствовал о том, что она монахиня.
— Мы не хотим, чтобы вы пострадали, — сказал Альдобрандини. — У нас есть люди, которые будут охранять вас, когда мы поедем по улицам Флоренции.
Екатерина отличалась наблюдательностью и сразу поняла, что сенатору не по душе та задача, которую на него возложили.
— Я отказываюсь снять это платье, — повторила Екатерина. А настоятельница сказала:
— Уважаемый господин, оставьте ее со мной до утра. Мы будем молиться, и она найдет в своей душе смелость, которая ей необходима.
Ко всеобщему удивлению, Альдобрандини согласился подождать до утра.
Всю ночь монахини Санта-Аннунциати молились за Екатерину.
И вот настало утро. Небольшая процессия бесшумно двигалась по улицам города. Альдобрандини выбрал самые спокойные улицы, но новость уже разлетелась по городу. «Говорят, маленькой Медичи нет во Флоренции. Они хотят защитить ее».
Грубые шутки передавались от одного к другому; повсюду слышались злобные выкрики, угрозы.
Альдобрандини не хотел насилия. Если с девочкой сейчас что-нибудь случится, ответственность ляжет на него. Клемент уже оправился от удара и заключил мир с могущественным Карлом, королем Испании, а тот, в свою очередь, согласился стать его союзником. Флоренция поняла, что совершила ошибку, объединившись с Францией и Англией, а не с Испанией.