— Генрих, — прошептала Диана, — не нужно об этом думать.
Он поднял голову и просто сказал:
— Есть люди, которым это было выгодно. Я, например.
— Обещайте мне, любовь моя, — умоляюще прошептала Диана, — что не притронетесь ни к пище, ни к вину… пока не дадите их отведать слугам.
К весне следующего года разговоры о смерти дофина почти прекратились. Один из испанских генералов, чье имя назвал Монтекукули, погиб на войне, так и не узнав, в чем его обвиняли. Другой же заявил, что эти обвинения нелепы. Долгое время во Франции спорили о том, как привлечь виновных к ответственности, но в конце концов забыли и об этом. Испании до случившегося не было дела, и французам пришлось отступиться. А король, понимая, что никакие разговоры не вернут Франциска к жизни, решил больше не вспоминать о той трагедии.
Тем не менее Екатерина знала, что в стране все еще обсуждали «итальянскую мадам» — так ее назвали во Франции — и считали ее причастной к убийству дофина, которое открыло ее супругу дорогу к трону.
О многом Екатерине рассказывала Магдалена, которая уже давно шпионила при дворе. Бедная, глупая Магдалена! Она боялась свою хозяйку, потому что, находясь рядом с ней, видела то, что другие не замечали. Хозяйка полностью подчиняла ее своей воле — завораживала, подобно змее, что гипнотизирует жертву холодным немигающим взглядом. Екатерина иногда давала ей совершенно немыслимые поручения, направляла бедняжку в самые неожиданные места. Так, однажды Магдалене было приказано спрятаться в комнате мадам де Пуатье перед тем, как туда пришел Генрих, а потом сообщить хозяйке все, что она увидит и услышит. Девушка очень боялась, что ее обнаружат. Она и представить себе не могла, что будет с ней, если дофин или Диана найдут ее в шкафу, где ей пришлось затаиться. Магдалена каждый раз с ужасом ждала нового приказания. Она не знала, что именно так пугает ее в Екатерине. Возможно, она чувствовала какую-то смутную угрозу, что скрывалась за. улыбкой и хорошими манерами дофины, за ее скромным поведением. Да, за всем этим была ее страстная любовь к дофину и непреодолимое желание узнать то, что происходит за ее спиной. За улыбкой скрывалось коварство, за скромностью — оскорбление собственного достоинства. Магдалена знала, как обманчив был внешний облик хозяйки. Знала и боялась ее. Она часто вспоминала, с каким странным блеском в глазах Екатерина выслушивала ее рассказ о том, что ей пришлось услышать и увидеть, сидя в шкафу мадам де Пуатье; как заставляла она повторять все интимные подробности того свидания; как молчала и лишь сжимала губы, будто получая какое-то противоестественное удовольствие от услышанного. Все это казалось Магдалене страшным, непонятным, и всякий раз, думая о своей хозяйке, она украдкой осеняла себя крестом.
Екатерину радовало отсутствие дофина при дворе.
Генрих был в Пьемонте. Французы заняли провинцию Артуа. Все ликовали по поводу успешной военной кампании. Король объявил, что война закончена, расформировал армию, оставив лишь один гарнизон в Пьемонте, который поручил заботам Монморанси и Генриха, а сам вернулся в Париж, где в его честь был устроен пышный прием.
Прошло лето. Осенью замок Фонтенбло становился самым чудесным местом во всей Франции. Франциск находил какое-то умиротворение в этом замке, среди его скульптур и картин. В промежутках между пиршествами и любовными свиданиями он с удовольствием и подолгу созерцал произведения итальянских мастеров, среди которых были «Джоконда» Леонардо, «Леда» Микеланджело и тициановская «Магдалина». Затем король на время оставлял шедевры искусства и предавался развлечениям. Комедии и маскарады сменялись балами и щедрыми пиршествами. А иногда он отправлялся на прогулку верхом в лес и проводил несколько дней в обществе лучших женщин двора.
Екатерина сохраняла видимость спокойствия. На прогулках она старалась держаться ближе к королю. А он любил показывать ей шедевры своего замка и обсуждать с ней их достоинства.
Она постоянно думала о Генрихе, мечтала о встрече; радуясь тому, что он уехал в Пьемонт — и значит, долгое время не увидит Диану, — она с нетерпением ждала его возвращения.
Однажды Магдалена поделилась с ней новостью, услышав которую Екатерина со злостью подумала, что лучше бы ей вообще ни о чем не знать.
— Госпожа! Говорят, дофин влюбился в молоденькую итальянку… Дочь пьемонтского торговца. Она совсем юная и, говорят, очень хороша собой. Он так часто встречался с ней, что…
Екатерина сжала руку Магдалены, глаза ее потемнели.
— Ну! Продолжай, Магдалена. Что?
— Говорят, что у них будет ребенок и что дофин и его новая возлюбленная очень рады этому.