Франциск велел Анне поправить надушенные подушки у себя под головой.
— Так лучше? — спросила она. — Вам удобно, мой любимый?
Он взял ее руку и поцеловал.
— Сколько же лет я люблю вас? — задумчиво проговорил Франциск. — Наша любовь началась еще до моего испанского плена.
— Вы писали мне стихи, когда вас держали в тюрьме, ~ вспомнила Анна. — Я никогда не забуду их.
Настоящий поэт написал бы лучше. Например, Маро.
— Маро пишет стихи для всех, а самые лучшие стихи — те, которые мужчина пишет своей возлюбленной.
Она убрала волосы со лба и добавила:
— Дорогой, эта дуэль не должна состояться.
— Почему? — Франциск собирался уступить, но хотел сначала подразнить Анну. — Народ повеселится. Я ведь всегда говорил, что народ нужно веселить, — улыбнулся он. — Мне все труднее придумывать новые развлечения для французов. А тут уже все готово. Что может быть лучше поединка на глазах у всех?
— Но это будет хладнокровное убийство.
— А разве моему славному народу не нравится, когда проливается кровь? Вы только представьте себе, дорогая! Кто-то поставит на де Шабо, кто-то — на де Вивонна. Азарт, веселье! Дуэль! Лично я бы поставил на мсье де Вивонна. По-моему, победителем выйдет он. Ведь он, моя любовь, считается лучшим фехтовальщиком Франции. Я был лучше… когда-то! Но увы! Я постарел, и мое место заняли другие… да, заняли мое место.
В глазах Анны мелькнул страх, а глаза короля вспыхнули. Она знала, что он представил сейчас, как она предается любовным утехам с де Шабо. Должно быть, он вспомнил и то, как застал их с де Нанси. Франциск будет доволен, если ее любовник падет от руки лучшего фехтовальщика Франции, потому что де Вивонн отомстит за честь не только дофина, но и самого короля.
— Все равно это будет хладнокровное убийство.
— Ну что вы, любовь моя! Вы недооцениваете де Шабо. Он не такой трус, чтобы выбросить шпагу и молить о пощаде, как только де Вивонп схватит его за горло.
— Он не трус, верно!.. — пылко воскликнула Анна.
— И это значит, что он сумеет постоять за себя, — подхватил король.
— Он постоит за себя, но все равно это убийство.
— Ну и что? Не расстраивайтесь, любовь моя. Этот молодой дурак сам напросился. Ну подумаешь, любовник матери. Эка невидаль!
— Не матери, а мачехи!
— Мать… мачеха… Какая разница? Все равно парень свалял дурака. Зачем он бегал и кричал о мести?
— Он поступил, как ему велела совесть.
— Послушайте, почему вы так упорно защищаете его? Неужели вас и в самом деле волнует его жизнь?
— Меня беспокоит честь дома Валуа, — неожиданно заявила Анна де Этамп.
— Вот как? — Брови Франциска удивленно поползли вверх.
— Ну конечно! Ведь вы знаете, что де Вивонн здесь ни при чем. Это ссора дофина.
— И что из того?
— Ваш королевский дом будет унижен, если кто-то другой уладит ссору дофина.
— Но этот молодой человек сам пообещал отомстить за свою честь.
— Он молод, у него горячая кровь.
— Готов держать пари. — Король лукаво взглянул на нее. — Потому-то он и пользуется благосклонностью некоторых дам.
— Франциск, вы обязаны запретить дуэль между де Шабо и де Вивонном. Этот поединок не может состояться без вашего согласия. Умоляю, не давайте его.
В голубых глазах Анны де Этамп блеснули слезы. Франциск видел, как ее лиф вздрагивает от ударов сердца. Бедная Анна! Она и в самом деле любила этого красивого графа, раз отстаивала его жизнь с таким же пылом, с каким когда-то просила драгоценности мадам де Шатобриан.
Анна бросилась на кушетку, где лежал король, схватила его унизанную кольцами руку, порывисто поцеловала и уткнулась лицом в камзол.
Странно, подумал Франциск. Любовница короля умоляет его пощадить жизнь ее любовника. Смешно! Такую ситуацию Маргарита чудесно описала бы на страницах одного из своих романов.
Он провел ребром ладони по горлу Анны — словно мечом, снимающим очаровательную головку с ее гордых плеч.
— Зачем вы сделали это? — спросила она.
— Я подумал о своем старинном друге, короле Англии.
Она внезапно рассмеялась. Ее сообразительность и быстрый ум всегда вызывали у него восторг. Он все понял. Де Шабо был ее любовником, и она умоляла пощадить его жизнь, потому что не могла жить без него.
Франциск тоже рассмеялся.
— Дорогой Франциск! Как бы мне хотелось начать нашу жизнь заново… с того первого вечера, когда мы встретились. Помните?