Ничто не выдавало волнения, которое внезапно охватило ее. У портного был вид человека, который готов постоять за свои идеалы. Его глаза пылали фанатичным огнем. Уверенный в своей правоте, он бесстрашно стоял перед пышным двором. Екатерина сразу вспомнила Монтекукули.
Перед пышно наряженными придворными портной, одетый в порванную холщовую рубашку, выглядел жалко. Но как глупо было рассчитывать на то, что такой человек оробеет в роскошной обстановке, среди знати в дорогих камзолах и платьях! Единственной роскошью, которую он признавал, были Небеса обетованные, на которые можно попасть, только служа и поклоняясь истинной вере. Гугенот оказался, на редкость умным и красноречивым человеком. Было очевидно, что он произвел впечатление на короля. Может быть, Генрих даже восхищался силой духа и смелостью этого несчастного, пусть даже одержимого еретическими убеждениями?
Екатерину пробила дрожь. Больше всего ей сейчас хотелось подчинить себе волю гугенота. Ведь удавалось же ей проделывать это с такими людьми, как Магдалена! Екатерина обладала силой, которую и сама не могла толком объяснить. Временами она ясно и отчетливо видела события, которые позже обязательно происходили. Екатерина поймала взгляд портного и несколько секунд смотрела ему в глаза. Она заставила его взглянуть на себя как на несчастную женщину, брошенную мужем ради любовницы. Королева старалась внушить гугеноту, что, если бы она обладала реальной властью, то заступилась бы за гугенотов.
Ладони Екатерины взмокли от пота; еще немного, и она упала бы в обморок от напряжения.
Когда Диана задала портному вопрос о вере, долгожданный момент настал.
— Мадам! — ответил гугенот, поворачиваясь к любовнице короля. — Хватит того, что вы вредите Франции. Не пачкайте своими грязными руками такое святое дело, как вера в Бога.
Последовавшая за этим тишина продлилась всего несколько секунд, но Екатерине они показались вечностью. Красный как рак, король вскочил с трона. В его присутствии нанесли оскорбление Диане. Генрих, который тысячи раз оскорблял и унижал королеву, не мог стерпеть ни слова, сказанного в упрек его любовнице.
Все ждали, что скажет король. Диана стояла с высоко поднятой головой, на ее лице застыло высокомерное презрение. Екатерина уже справилась с нервами и сейчас с самым невинным видом сидела в кресле. Она, как и придворные, казалось, не могла поверить, что какой-то жалкий портной осмелился оскорбить герцогиню де Валентинуа. Портной бесстрашно стоял перед королем. На его лице читался вызов. Этот человек не боялся никого и ничего. Он верил, что Бог со своими ангелами на его стороне.
Пока король Франции лихорадочно подбирал слова, способные выразить его ненависть к этому человеку, двое солдат подбежали к несчастному портному.
— Взять его и предать огню на улице Сент-Антуан! — процедил Генрих сквозь зубы. — Я сам буду присутствовать при казни.
Гугенот откинул голову назад и громко расхохотался.
Он был доволен. Господь и его ангелы видели всю ничтожность клятвопреступника короля, который обещал безопасность и разрешил пленнику говорить все, что угодно. Неужели король надеялся причинить боль и страдания его бессмертной душе, терзая жалкое тело? Портной с радостью умрет. Он готов хоть сто раз умереть за истинную веру.
Наблюдая, как гугенота выводят из залы, Екатерина знала, что Генрих уже стыдился своего поступка. Во второй раз он был унижен в присутствии многих людей. Диана уже дважды подвела его.
Генрих ходил взад и вперед по комнате. Через открытое окно доносился топот множества ног и глухое пение толпы. Скорбная процессия почти закончила свой путь по улицам Парижа.
Екатерина подошла к королю, он стоял у окна и уже жалел, что поклялся наблюдать за сожжением портного. У Генриха не хватало духа, чтобы быть свидетелем такого рода зрелища.
— Они привязывают бедного портного к столбу, — негромко сообщила Екатерина.
— Екатерина, в нем было что-то странное…
— Да, — согласилась она.
— Что-то такое… вы не знаете, что?
— Он желал умереть этой смертью, Генрих.
Генрих затрясся.
— Подносят факелы к хворосту, — прошептала королева. — Скоро он предстанет перед Всевышним и предъявит ему свои доводы. Интересно, как на небе отнесутся к его аргументам?
— Мне кажется, он видит нас.
Екатерина отпрянула от окна. Со своего места портной мог разглядеть короля так же хорошо, как король видел его.