Взгляд гугенота встретился со взглядом Генриха. Они смотрели друг на друга: король Франции в разукрашенном драгоценными камнями бархатном камзоле и жалкий портной в грубой, разодранной рубашке.
Екатерина видела, как под ногами гугенота показались языки пламени, как огонь охватил висевшие на нем лохмотья. Она ждала, когда с уст портного сорвется крик боли, но тот молчал. От страшного зрелища стонали другие люди, но не сам гугенот.
Его губы беззвучно шевелились. Он молился Богу, не отводя взгляда от короля.
— Екатерина! — хрипло прошептал Генрих и дрожащей рукой нащупал локоть жены. — Он не сводит с меня взгляда, Екатерина.
— Отвернитесь, Генрих.
— Екатерина… я не могу.
Екатерина перекрестилась. Портной словно заворожил короля. Генрих хотел отойти от окна, но не мог. Он знал, что до самой смерти не забудет этого несчастного человека.
НЕОСТОРОЖНОСТЬ КОРОЛЯ
После родов Екатерина отдыхала в Сен-Жермене. Она только что родила мальчика, которого назвали Карлом Максимилианом. Сейчас у нее было три сына: Франциск, Луи — который оказался еще слабее своего старшего брата, — и Карл. Если бы не муки ревности, Екатерина могла бы считать себя счастливой женщиной. Сегодня утром она подслушала разговор фрейлин, стоявших под окном.
— Король опять уехал в Анет.
— В Анет! В такое время! Его место с женой и сыном.
Екатерина представила себе их лукавые улыбки.
— О да, мой друг, считается, что в такое время^король должен находиться рядом с королевой. Наш Генрих прекрасно отличает черное от белого, но когда эти цвета сочетаются в нарядах мадам де Валентинуа… он забывает обо всех приличиях!
— Бедная королева Екатерина! Как ей сейчас должно быть грустно и одиноко, ведь ее покинули с только что родившимся сыном!
Магдалена пришла с новостью.
— У меня приятное известие, Ваше Величество. Герцогиня де Валентинуа лежит больная в Анете.
Больная в Анете! Сердце Екатерины учащенно забилось. Наконец-то ее молитвы были услышаны.
— Король все еще в Анете?
— Да, король с мадам герцогиней, но ходят слухи, что она очень серьезно захворала.
Екатерина горела желанием пойти к братьям Руджери. Она дождалась сумерек, надела плащ и вышла из дворца.
Едва войдя в дом, она поняла, что Космо и Лоренцо уже слышали новости. На их лицах застыло выражение подозрительности; вне всяких сомнений, они думали, что она не вняла их угрозам и отравила герцогиню де Валентинуа.
Как только братья отослали обоих слуг и закрыли дверь, Екатерина заговорила:
— Вижу, вы уже слышали новости.
— Это очень тревожные новости, — процедил Космо.
— Тревожные?.. Это самые лучшие новости из всех, какие я слышала за много лет!
— О милосердная королева! — взмолился Космо. — Мы смиренно просим вас успокоиться. Герцогиня больна, и никто не знает природу хвори. В ветреные ночи сплетни разносятся по городу, как искры от костра.
— Да, да, — нетерпеливо кивнула Екатерина, барабаня пальцами по столу. — Найдутся люди, которые скажут, что я что-то подсыпала ей в еду или чем-то пропитала страницы книги… знаю. Они обвинят меня в том, что я отравила ее.
— Для всех нас будет лучше, если герцогиня поправится.
— Только не для меня. — Екатерина пристально посмотрела сначала на одного брата, потом на другого. — Лоренцо, Космо, — с благоговейным трепетом добавила она, — я бы не пожалела ничего на свете, лишь бы она умерла.
— Мадам, в городе уже говорят… — начал Космо.
— Говорят! Говорят! Я знаю, что они говорят. Они всегда будут говорить. Меня обвинили в том, что я отравила дофина. Я вам уже сто раз твердила, что у меня и в мыслях не было убивать Франциска. Но меня все-таки обвиняют…
— Будет лучше, если ваши противники останутся в живых.
— Лоренцо, все равно наступит день, когда она умрет. Почему это не может произойти сейчас? — Королева встала и посмотрела на астрологов. — В вашем распоряжении есть немало средств для исполнения моего желания. У вас есть яды… медленнодействующие яды. Дай мне ключ от вашего комода, Лоренцо.
— О Ваше Величество, мы с братом готовы верно служить вам… Мы сделаем все, что вы захотите… но не позволим вам пойти на самоубийство.
Екатерина знала, что может не скрывать своих чувств от братьев Руджери. Сейчас ее переполняли горе, неудовлетворенные желания, унижения и разочарования.
— Вы боитесь пыток: колодок, воды… боитесь мучительной смерти. Вы боитесь не за меня, а за себя! Чем мне грозит ее смерть? Ровным счетом ничем! Ее смерть принесет мне только выгоду. Меня уже невозможно свергнуть или сослать в ссылку. Я мать будущего короля Франции. Я приказываю дать мне ключи от комода!