Впрочем, порою попадание в формат происходит безо всякого нарочитого старания: ну, угадал автор совершенно случайно умонастроение публики, совпало его творение с ее чаяниями — вот вам и бестселлер. Бывает и наоборот. Сказавший некогда «талант всегда пробьётся», очевидно, и не подозревал, какое количество безымянных гениев так и осталось в своих мансардах. Кто знает, рукописи скольких Блейков сгинули без следа за последний десяток веков? Сколько Рэмбо подались в работорговцы, не сумев заработать пером на кусок хлеба?
С другой стороны, собственно «коммерческая», то есть написанная в первую голову ради гонорара, литература далеко не априори является халтурой — как не является халтурой любая работа, сделанная ради денег. Александр Сергеевич, кажется, вполне приличные вещи писал, да и не он один.
Если же подобная практика не устраивает отдельных «творцов» — добро пожаловать в «сетературу», благо, соответствующие сайты всё стерпят. Только вот лично мне не известно ни одного случая, когда «сетератор» отверг бы предложение «бумажной» публикации со всеми прилагающимися пряниками. Да и поиск в Сети непризнанных шедевров — занятие, прямо скажем, неблагодарное для читателя. Издатель — другое дело. Уж если из Иры Денежкиной в своё время слепили не слабый брэнд, то… Для подобного успеха ведь даже таланта не нужно — рекламы достаточно. То есть и здесь мы имеем дело с успехами рыночными, а не творческими.
Что нам это даёт применительно к непосредственной теме разговора?
Во-первых, любые разговоры о фантастике, как о «коммерческой» и, следовательно, «низкой» литературе бессмысленны, так как то же правомочно по отношению к литературе вообще в её нынешнем виде. Любая книга пишется, чтобы быть прочитанной, то есть — купленной. В противном случае, мы имеем то, чему небезызвестный Феликс Сорокин уподобил писание «в стол».
Во-вторых, не следует путать Божий дар с яичницей: последняя куда как предпочтительней с финансовой точки зрения. Впрочем, одно прекрасно совмещается с другим: если примеры Пушкина и Шекспира для кого-то недостаточно убедительны, то этот кто-то — скорее бесталанный сноб, чем непризнанный гений. Нет ничего постыдного в потакании вкусам «толпы» — стыдно называть «толпой» собственных читателей. Нет никаких препятствий в достижении небывалых ранее вершин именно в заданных рамках. Правила игры несколько усложняются — что ж, тем интереснее возможен результат. Вдохновению, породившему рукопись, которую нельзя продать, — грош цена.
В-третьих, если существующие брэндовые рамки для вас тесны — никто не мешает экспериментировать. В случае, если созданное окажется действительно оригинально и свежо, издатель предпочтёт скорее вложить средства в раскрутку очередного проекта, чем отдать конкуренту возможную прибыль. «Славянская фэнтези», «городская фэнтези», «криптоистория», а с недавних пор и «альтернативная география» — яркие тому примеры. Здесь особо интересна была бы работа на грани фантастики и мэйнстрима: при вменяемой издательской политике (например, выпуске подобной книги как в сугубо «фантастической», так и в «интеллектуальной» серии) возможен определённый дрейф читательской аудитории в сторону фантастической литературы. Здесь уместен пример тех же «Бессильных мира сего», разные издания которых нашли свою аудиторию. (Кстати: количество читателей, попросту не заметивших первого, «амфорного», издания этой книги, впечатляет…). Другое дело, тут нужно быть готовым к тому, что подлинное признание вашего таланта (или, если угодно, должная раскрутка созданного «лейбла») будет длиться десятилетиями.
В четвёртых, нынешнее незавидное положение фантастики не в последнюю очередь связано именно с отсутствием профессиональной критики в этой области литературы. На сегодняшний день все усилия по созданию паблисити направлены исключительно на «целевую группу» потребителей фантастики. Именно «Большая критика» способна привести в фантастику новых читателей, способных повлиять потребительским спросом на возникновение новых дочерних брэндов. Главное здесь — не вызвать ещё большее сужение формата, не уступить конкурирующим отраслям книгоиздания ещё ряд авторов, как это уже неоднократно происходило. Впрочем, не менее важно не разорвать исторически сложившийся единый конгломерат направлений, который традиционно и собирательно называется «фантастикой». Иначе через какое-то время автор science fiction, выступивший с романом-фэнтези, будет так же не принят аудиторией, как опыты некоторых наших детективных мэтресс в поэзии или драматургии.