— Отвали, болван, — процедил он. — Я не хочу иметь с тобой больше никаких дел.
— Смитон интересовался, собираюсь ли я играть в турнире, — осевшим голосом сказал я, не понимая, в чем дело. — Он также спрашивает, почему я больше не практикуюсь в русском.
— Так и быть, — согласился Косси, — присядем в сторонке.
— Есть новости? — спросил я, когда мы начали расставлять фигуры.
— Когда будут, я сам тебе сообщу, — поморщился Косси.
— Послушай, Косси, — сказал я, — мне все это не нравится. Говорят, спецтюрьма на острове Уайт почти готова. Меня в любое время могут туда перевести.
— Ничего ускорить нельзя, — оглядываясь по сторонам, прошептал Косси, — все должно быть продумано до мелочей. — Он сделал ход. — Я не знаю подробностей, но слышал, что ребята каждый раз разрабатывают отдельный план. За что, ты думаешь, с тебя взяли пять тысяч монет? Сам ведь вроде не дурак, должен понимать.
— Мне кажется, мне не доверяют, — глухо сказал я.
— А ты как думал, — смерил он меня холодным взглядом. — Часть твоих денег пошла на проверку. Оказывается, у тебя любопытное прошлое. Не понимаю, как это ты на этот раз засыпался!
— Рано или поздно это случается с каждым из нас, — сказал я. — Меня продали, Косси, как и тебя.
— Но я-то знаю, кто это сделал, — сказал он. — И эта гнида еще заплатит за это, когда я отсюда выйду.
— Лучше рассчитайся с ним, пока ты здесь, — сказал я. — Тогда у тебя будет алиби.
— Интересная мысль, Рирден, — улыбнулся Косси.
— А почему ты думаешь, что я не знаю, кто меня сдал легавым? — спросил я. — У меня просто нет здесь связей на свободе, чтобы устроить ему автокатастрофу.
— Я мог бы тебе помочь, — сказал Косси.
— Если твои друзья вытащат меня отсюда, я сам с ним разберусь. Кстати, они уже навели обо мне справки в Южной Африке? Надеюсь, они удовлетворены?
— Да, ты выдержал экзамен. Оказывается, там у тебя много друзей, — мимо нас прошел Смитов, и Косси воскликнул: — Да не так же, идиот! Три хода, и я ставлю тебе мат. Нет, все-таки для турнира ты явно слабоват.
На лице Смитона не дрогнул ни один мускул.
Косси как в воду смотрел: я не сыграл в турнире, но не из-за того, что слабовато играл в шахматы. Спустя два дня Косси сам подошел ко мне и сказал, что все решено, побег состоится в субботу, ровно в три часа, во время прогулки.
— И как же все это будет обставлено? — поинтересовался я, борясь со спазмом в желудке.
— Ты когда-нибудь видел, как украшают к Рождеству улицы? — спросил Косси. — Короче говоря, подъедет большой автокран с платформой, как у электриков, устанавливающих праздничные гирлянды и красочные щиты. Ты понял?
— Понял, — сказал я. — В аэропорту Яна Смита в Йоханнесбурге их используют для обслуживания больших самолетов. Называют такие машины «вишнесборщиками».
— В самом деле? — не без интереса переспросил он. — Любопытно. Короче, такой «вишнесборщик» подъедет в субботу к тюремной стене, опустит платформу со стрелы крана, и тебе останется только на нее запрыгнуть. Не успеешь и глазом моргнуть, как очутишься на свободе. — Он оглянулся по сторонам. — В это время начнется небольшая заварушка, но ты на нее не отвлекайся, делай свое дело. И еще: если тебя вытащат, но у тебя не окажется денег, не обижайся. Понял?
— Братва получит деньги, — сказал я.
— Тогда до субботы. Да, чуть было не забыл! — хлопнул он себя по лбу. — С тобой побежит еще один человек, и ты должен будешь ему помочь.
— Кто именно? — насторожился я.
— Слейд! — улыбнулся мне Косси.
У меня отвалилась от удивления челюсть.
— Ты спятил? — наконец спросил я.
— Ты не желаешь свободы другим? — осклабился он.
— Но ведь он едва ползает на своих костылях! — возмутился я. — Как же, хотел бы я знать, он побежит?
— Ты ему поможешь, Рирден, — холодно сказал Косси. — А костыли ему нужны как мертвому припарки. Он вполне способен доковылять до платформы. А там ты ему поможешь.
— Черт ему помощник, — отрезал я. — Не хватало мне попасть в изолятор на шесть месяцев. А оттуда меня уж точно упекут на остров Уайт или куда-нибудь еще подальше.
— Но ведь то же самое грозит и Слейду, — сказал Косси. — А ему тянуть еще сорок лет с хвостиком. И вот что я тебе скажу, Рирден: этот парень для нас поважнее тебя. Знал бы ты, сколько денег за неги отвалили! Так что лучше помалкивай и делай, что тебе говорят. А в спецтюрьму тебя хотят перевести уже в следующее воскресенье. Понял?
— Ну, приятель, это уже игра не по правилам, — хмыкнул я.
— А ты что, стал вдруг патриотом? Тебе не нравится, что Слейд шпион? Значит, пусть гниет здесь еще сорок лет?