Редакционный комментарий не изобиловал подробностями побега, зато не поскупился на гневные тирады в адрес администрации тюрьмы, не обеспечившей охрану особо опасных для общества злодеев. «Если уголовные элементы уже используют для организации побега дымовые шашки, самое время и компетентным органам взять на вооружение военные средства для поддержания надлежащего режима в местах лишения свободы», — негодовала газета.
Я был согласен с редакцией.
Лорд Маунтбэттен уклонился от комментариев по поводу данного возмутительного инцидента, однако член парламента Чарльз Уилер разразился гневной статьей о разгуле бандитизма на английских улицах и пообещал поставить эту проблему перед палатой лордов.
Я мысленно пожелал ему успеха.
Едва я отложил весьма позабавившую меня газету в сторону, как щелкнул дверной замок и в комнату вошел человек в белом халате. Перед собой он катил сервировочный столик на колесиках, уставленный посеребренной посудой. За ним следовал высокий лысый мужчина с остатками седых волос на голове.
— Вы, я полагаю, уже успели проголодаться, — сказал он, — и не откажетесь от легкой закуски.
— Если ее воспримет мой желудок, — уклончиво сказал я.
— Вид у вас действительно не очень здоровый, — согласился он. — Я подготовил для вас две бутылочки — с аспирином и с лекарством для желудка, они на туалетном столике. Надеюсь, вы сами найдете их.
— Пока еще не нашел, — сказал я, — меня крайне заинтересовало вот это, — я помахал в воздухе газетой.
— Занимательное чтение, — согласился он и похлопал человека в белом халате по плечу: — Можешь идти. Надеюсь, — вновь обратился он ко мне, — вы не станете возражать, если я выпью вместе с вами чашку чая.
— Ради Бога! — поклонился я ему. — Будьте моим гостем.
Белый Халат накрыл стол и, выкатив тележку в коридор, запер за собой дверь на ключ: видимо, «постановщики» не хотели рисковать, даже когда один из них оставался со мной в комнате. Я повнимательнее пригляделся к оставшемуся, пытаясь понять, что в его внешности было необычного, и наконец понял: его слишком широкое лицо, не соответствующее высокой и худой фигуре.
— За дверью ванной комнаты вы найдете халат, — сказал круглолицый.
Я взял с туалетного столика бутылочки и прошел в ванную. Запив водой из-под крана таблетку аспирина, я накинул халат и вернулся в спальню, где застал своего цербера, которого я мысленно окрестил Толстомордым, за разливанием по чашкам чая.
— Вы не будете возражать, если я поухаживаю за вами? — язвительно спросил он.
Я молча налил себе стакан холодного томатного сока, поперчил его, посолил и залпом выпил. Мне сразу же полегчало, но не настолько, чтобы поглощать яичницу с ветчиной и сосиски. Поэтому я ограничился гренками с маслом и чаем.
— Интересно было бы узнать, где я нахожусь, — хрустя гренком, спросил я.
— Сожалею, мистер Рирден, но этого я вам пока сказать не могу, — развел руками мой опекун. — При сложившихся обстоятельствах мы вынуждены ограничить вашу свободу передвижения.
— И его тоже? — кивнул я на спящего Слейда.
— Ему легче, — усмехнулся Толстомордый, — он постарше вас, и поэтому проспит подольше. Но вам придется побыть с ним вдвоем в этой комнате, пока мы не переведем вас в другое место.
— И когда же это случится? — спросил я.
— Все зависит только от вас. Мы создадим вам здесь самые благоприятные условия для отдыха. Если пожелаете вдруг какое-то особое блюдо или напиток, мы выполним любой ваш заказ. — Он подошел к бару. — Здесь вы найдете напитки на любой вкус, пользуйтесь. Кстати, какие сигареты вы предпочитаете?
— «Ротманс» с фильтром.
— Это мы устроим, — сказал он, делая пометку в блокноте.
— Еще мне хотелось бы иметь бутылочку сухого белого вина к обеду и ужину, желательно мозельского.
— Очень хорошо, — сказал он, записывая мое пожелание в блокнот. — Мы не постоим за расходами, все будет по высшей категории, в соответствии с нашим уговором. Ведь мы с вами обо всем договорились, не правда ли, мистер Рирден? Кажется, мы остановились на сумме в двадцать тысяч фунтов стерлингов, не так ли?