— Не совсем так, — заметил я. — Десять тысяч лежат на кровати, — я кивнул на Слейда. — Таков был уговор!
— Ах, да! — воскликнул Толстомордый. — Я совсем запамятовал.
— Нет, вы не запамятовали, — укоризненно покачал я головой. — вы меня проверяли. Ваш чай стынет.
— Хотелось бы побыстрее покончить с финансовой частью проблемы, — присаживаясь в кресло, сказал он. — Чем скорее мы это сделаем, тем быстрее вас переправят в надежное место.
— Куда именно?
— Мне думается, в этом вы можете положиться на нас. Во всяком случае, за пределы Объединенного Королевства.
— Не люблю покупать кота в мешке, — сказал я. — Мне нужны твердые гарантии, я хочу знать, куда меня вывезут.
— Очень сожалею, мистер Рирден, — развел руками Толстомордый, — но, по соображениям безопасности, вам придется потерпеть. Поймите нас правильно, мы не можем допустить, чтобы в нашу организацию проникли нежелательные элементы. Стоит ли переживать по пустякам, мистер Рирден, вы же интеллигентный человек и понимаете, что наша репутация целиком зависит от того, насколько твердо мы держим слово, данное клиенту. Иначе мы давно бы прогорели. — Он постучал ложечкой по столу. — Но и вы, надеюсь, помните о взятых на себя обязательствах, — многозначительно добавил он.
Снова угрозы, подумал я, но нужно выиграть время.
— Хорошо, — сказал я, — добудьте чистый бланк чека вот этого швейцарского банка, — я написал на листе бумаги его название.
— А номер счета? — мило улыбнулся Толстомордый.
— Вы его узнаете, когда я заполню чек, — сказал я. — Возьмете со счета двести тысяч франков, остаток после расчета отдадите мне в валюте той страны, в которую вы намерены меня переправить.
— Весьма предусмотрительно, — кивнул Толстомордый. — Здравомыслящий джентльмен должен иметь карманные деньги, тем более в чужой стране.
— Надеюсь, мне не придется разгуливать по ней в пижаме, — заметил я.
— Виноват, — спохватился он, — совсем забыл сказать, что ваши вещи в гардеробе.
— Весьма признателен, — произнес я и открыл гардероб. В нем на вешалках висели два костюма: строгий деловой и спортивного покроя, на каждый день. Кроме того, на полках я обнаружил белье, сорочки и носки, а также две пары ботинок, черных и коричневых, начищенных до блеска. В углу шкафа стоял пустой чемодан. Пустыми оказались и карманы пиджаков.
— Где же мои документы? Где бумажник? — набросился я на Толстомордого. — Где фотографии и визитные карточки?
— Мы позволили вам лишь ознакомиться с ними, мистер Рирден, — погрозил он мне пальцем, — или, если угодно, мистер Крукшанк, чтобы вы не сомневались в серьезности нашей фирмы. Но в настоящий момент у вас нет надобности в документах. Мы непременно возвратим их вам перед следующим этапом вашего путешествия, можете не сомневаться. Кстати, если вам что-либо понадобится, нажмите вон ту кнопочку. — Он нажал на кнопку в стене возле двери, и вскоре она открылась, и появился человек в белом халате. — Тафи позаботится о вас, мистер Рирден, а я должен вас пока покинуть. — Толстомордый кивнул мне на прощание и удалился.
Я посмотрел на повернувшегося ко мне спиной Тафи: у него были плечи и шея боксера. Поразмыслив немного, я прошел в ванную, включил горячую воду и задумался. Банда работала по высшему разряду, в этом сомневаться не приходилось. Если с деньгами будет все в порядке, они доставят меня за границу с надежными документами. Если же денег на моем счету не окажется, меня закопают в каком-нибудь укромном местечке, где мои косточки не скоро обнаружат. Или нет, пожалуй, замуруют в бетонный блок и сбросят в море. Хорошо, если предварительно они соблаговолят еще меня убить.
Я поежился и помянул недобрым словом Макинтоша. Пожалуй, настало время подумать о побеге из моей новой роскошной тюрьмы. Но как узнать, где я нахожусь? На память вдруг пришла песенка, которую мне в детстве напевала мама, усадив меня на колени:
Не следует ли из этого, что я очутился в Уэллсе, то есть все еще не выбрался за пределы Объединенного Королевства?
Я тяжело вздохнул и, шлепнув ладонью по воде, полез в ванну отмокать.
О нас со Слейдом заботились так, словно мы были греческими пароходными магнатами. Сервис бандитов не уступал обслуживанию в шикарных международных отелях. Нам ни в чем не отказывали, кроме одного — немедленного освобождения. Мы попросили газеты — и получили их, мне захотелось выпить южноафриканского бренди — достали для меня самый лучший сорт, какого в лондонских магазинах я и не видел. Слейд, правда, предпочитал незнакомому напитку 15-летний «Глентливет», но о вкусах не спорят. Однако, когда мы заказали телевизор и радиоприемник, последовал отказ.