«Артина» появилась только в половине третьего и бросила якорь довольно далеко от берега. На катере к берегу на этот раз отправился один лишь шкипер, без Уилера.
— Началось, — сказал я, подтягивая лямки акваланга. — Ты сможешь долго проплыть под водой?
— Конечно, — смочив маску, сказала Алисон.
— Мы проплывем в двадцати ярдах от кормы и зайдем с другого борта. Будь внимательна, там может быть заправщик.
Сразу же уйдя на глубину, мы опустились приблизительно на двадцать пять футов и поплыли к яхте. Время от времени я оборачивался, чтобы убедиться, что Алисон не отстает. Она плыла точно следом за мной, слегка левее. Определив, что мы достигли цели, я сделал Алисон знак прекратить движение и начал осматриваться. Над нашими головами послышался звук мотора и зависла тень какого-то крупного судна. Затем винт замер и раздался металлический лязг: видимо, к яхте подошел заправщик.
Я махнул Алисон рукой, и мы поплыли под днищем заправщика к винтам «Артины», тускло отсвечивающим бронзой в толще воды. Если бы в этот момент кому-то пришло в голову запустить двигатели яхты, лопасти винтов изрубили бы меня в кровавое месиво. Каждый винт был около четырех футов в диаметре, а гребной вал у основания поддерживали кронштейны. Это облегчило мне работу: просунув конец линя между кронштейнами и корпусом, я обмотал им гребной вал, после чего пропустил линь между лопастями винта и закрепил узлом на кронштейне. Для начала вышло совсем неплохо.
Нейлоновый линь в любой момент мог захлестнуть мне ноги распускающимися кольцами бухты, но мы с Алисон все-таки справились с этой змеей. Оба винта были опутаны линем таким образом, что при запуске двигателя гребные валы наверняка погнулись бы, а цилиндр пробило бы поршнем. Мы остались довольны своей работой.
На обратном пути я потерял ориентацию, и мы вынырнули из волн напротив какого-то буксира, повергнув в изумление стоящего на палубе небритого пьяного матроса. Не удостоив его вниманием, мы выбрались на мол и удалились, бряцая баллонами.
Добравшись до исходного пункта нашего подводного путешествия, мы с облегчением сняли аппараты и закурили. Мне было хорошо видно, что происходит на «Артине»: заправщик отваливал от ее левого борта, а шкипер возвращался на судно с берега. Яхта явно готовилась к отплытию: едва шкипер ступил на палубу, как тотчас же началась беготня. Стали поднимать трап и катер, кто-то побежал нанос поднимать якорь.
— Любопытно, почему они так торопятся, — сказал я. — Однако их ждет сильное разочарование.
Якорь подняли, и «Артина» тронулась с места. Для меня это было ударом, поскольку я вообще не ожидал, что она сможет это сделать. Видимо, семь сотен лошадиных сил одолели сопротивление нескольких футов нейлоновой веревки.
— Все пропало! — прошептала с отчаянием Алисон, провожая взглядом удаляющуюся яхту.
— Мы сделали все, что могли, — глухо произнес я, опуская бинокль. — Через два дня «Артина» будет в Албании.
— Взгляни-ка! — воскликнула Алисон, все еще наблюдавшая за судном.
«Артина» внезапно развернулась носом к берегу, словно кто-то резко крутанул штурвал. Вода за ее кормой вспенилась белыми бурунами, яхта замедлила бег и наконец замерла, перекрыв путь итальянскому сухогрузу, выходящему в этот момент из порта.
Подав предупредительный сигнал, на который яхта не отреагировала, сухогруз лишь в последнее мгновение изменил курс, все же задев бортом потерявшее управление суденышко, и с капитанского мостика человек в белоснежном кителе погрозил шкиперу яхты кулаком, сопроводив, как я мог предположить, этот жест отборнейшим итальянским ругательством.
Сухогруз пошел дальше своим курсом, а яхта беспомощно закачалась на поднятых им волнах. От причала отвалил буксир и поспешил ей на помощь. Вскоре он отбуксировал «Артину» на прежнее место ее стоянки, и с нее сбросили якорь.
— Ты уверен, что они не заподозрят неладное? — спросила Алисон.
— Думаю, что этого не случится, — сказал я, наблюдая за шкипером, всматривающимся в толщу мутной воды. — Так или иначе, но дело сделано: яхта остается здесь на ночь. Они долго будут проклинать идиота, уронившего в воду линь. Но легче отскрести от сковородки пригоревший омлет, чем освободить от линя лопасти, — рассмеялся я.