Я достал из бумажника листок бумаги с номером телефона, который мне дал на всякий случай Макинтош, и протянул ему.
— Свяжитесь, пожалуйста, вот с этим человеком.
— Этот телефон мне знаком! — удивленно вскинул брови Брунскилл. — Однако вы неплохо освоились в Лондоне за неделю. Я свяжусь с ним, — сказал он, откладывая листок в сторону.
— Хорошо бы выпить чаю, — сказал я, — а то у меня от сигарет пересохло в горле.
— Боюсь, чай кончился, — с сожалением развел руками Брунскилл. — Как насчет стакана воды?
— Сойдет, — кивнул я.
Брунскилл распорядился насчет воды и вернулся за стол.
— Некоторые думают, что мы здесь только и делаем, что распиваем целыми днями чаи. Это все эти телесериалы. У нас здесь не бутербродная.
— У нас в Южной Африке пока еще нет телевидения, — сказал я.
— В самом деле? — изумился Брунскилл. — Любопытно. Так вот, насчет бриллиантов. Мне думается…
— Каких бриллиантов? — перебил я его.
Брунскилл оказался мастером на всяческие подвохи, и с ним мне пришлось повозиться. Он не был настолько туп, чтобы врать о том, что мне было известно, но весьма настойчив в изматывающих вопросах. Наконец принесли сифон с водой. Я залпом осушил стакан, потом второй.
— Напились? — выразительно посмотрел на меня инспектор.
Я кивнул, он забрал у меня сифон и вынес из кабинета. Вернувшись, он с сожалением покачал головой:
— Вот уж не ожидал, что вы клюнете на такую тухлую наживку! Зачем вы оставили отпечатки пальцев на стакане? Теперь у меня есть законные основания арестовать вас.
— Я просто устал, — вздохнул я.
— Мне искренне жаль, — посочувствовал мне он. — Вернемся к бриллиантам…
В кабинет вошел Джервис и, отозвав Брунскилла в сторонку, начал что-то тихо говорить ему. Наконец инспектор обернулся:
— А знаете, Рирден, вы у меня на крючке. Имеющихся у нас доказательств уже вполне достаточно, чтобы отправить вас за решетку на десять лет. Помогите нам вернуть бриллианты, это облегчит вашу участь.
— Какие бриллианты? — хмуро посмотрел на него я.
— Хорошо, — тяжело вздохнул он. — Пошли.
Двое полицейских, зажав меня с обеих сторон, как котлету между булочек, отвели в большую комнату, где вдоль стены выстроилось не менее десятка мужчин.
— Полагаю, нет необходимости объяснять, что все это означает, — сказал Джервис. — Но раз закон того требует, я объясню: это опознание. Вас будут поочередно опознавать три свидетеля. Вы имеете право сами выбрать место, куда встать, и менять его после каждого опознания. Понятно?
Я молча кивнул и встал третьим от двери. Вошел первый свидетель — маленькая пожилая леди. Она сделала несколько шагов и ткнула мне пальцем в грудь:
— Вот этот!
Я впервые в жизни ее видел.
Следующим вошел молодой человек лет восемнадцати. Он сразу же направился прямо ко мне с радостным возгласом:
— Это он!
Третий свидетель тоже едва взглянул на меня:
— Вот этот парень! — завопил он. — Надеюсь, что ты схлопочешь пожизненное, приятель! — Он вышел, потирая голову, это был почтальон, и совсем не «едва живой», как пытался убедить меня в том Джервис.
— Из вас получился бы отличный фокусник, — сказал я сержанту, когда он вел меня назад в кабинет. — Ловко вам удалось оживить почтальона!
Он хищно оскалился и, впившись в меня немигающим взглядом голодной акулы, спросил:
— А откуда вам известно, что это был почтальон?
— Кто меня продал? — спросил я его.
— Мы получили информацию, — уклончиво сказал сержант. — Завтра тебе будет предъявлено обвинение, после чего дело тотчас же передадут в суд. Я позабочусь, чтобы тебе предоставили стряпчего.
— Благодарю, — сказал я. — Можно узнать, как его зовут?
— Ну ты и нахал! — воскликнул он. — Твоего стряпчего зовут мистер Маскелл.
— Еще раз спасибо, — сказал я.
Сержант-охранник отвел меня в камеру. Мне принесли ужин, я съел его и тотчас же уснул: это был утомительный день.
Маскелл оказался коренастым человеком с проницательными карими глазами и гордой осанкой. Тот факт, что его клиент — преступник, совершенно не смутил его: солидный и всеми уважаемый адвокат всегда готов как тигр защищать своего клиента, даже если тот насильник или убийца; моральные категории не принимаются в расчет. Выиграв дело, такой адвокат с удовольствием примет поздравления и отправится домой писать для журнала пли газеты статью об удручающем росте преступности. На мой взгляд, это абсолютно шизофреническая профессия.
Я поделился своими мыслями с мистером Маскеллом, и он с мягкой улыбкой сказал мне: