ГЛАВА 6
Ей удалось перенести заказ уже на среду. В серый февральский полдень, прорвавшись сквозь шквал снега, мы совершили посадку в Олбэни и тут же снова взлетели. Когда снегопад прекратился, небо приобрело ясный серый оттенок. Я смотрел вниз на зимние очертания северной части штата Нью-Йорк, белые поля вперемежку с черными пролесками — черно-белая гравюра, величественно спокойная, являвшая собой разительный контраст с коптящим вонючим самолетом, ревом и стуком пробивавшим себе дорогу по небу.
Дэна, казалось, погрузилась в свои мысли. Откинувшись, она отвернулась к окну, и невозможно было разобрать, открыты у нее глаза или закрыты. Я смотрел на ее руки, неподвижно лежащие на коленях поверх буклированной ткани юбки. Если долго смотреть на чьи-то руки, можно представить, что это лапы какого-то животного. Ее руки были, возможно, чуть крупнее, чем им следовало быть, с длинными сильными пальцами и овальными узкими ногтями. Подушечки пальцев и ладонь тяжеловаты. Тыльные стороны ладоней — очень гладкие, девичьи. Когда сопоставляешь руки с лапами животного, невольно начинаешь думать о том, что нечто звериное присутствует и в человеке, и вот уже снова переносишься мысленно на эту террасу на берегу Тихого океана и видишь последнюю и наиболее опасную форму пресыщения и потворства своим низменным инстинктам.
Возможно, думал я, надежнее всего классифицировать людей в зависимости от того, на что они способны, а на что — нет. Ведь соблазн не приводит большинство из нас к пороку, хотя и преследует постоянно. Грех же для большинства из нас — редкость.
Пока я знал только двух людей, чей образ жизни, в общем-то, неуклонно вел их к этой террасе. Лайзу Дин и Нэнси. Одна из них всю свою взрослую жизнь провела словно на сцене, подстегиваемая ненасытной жадностью, эмоциональной неустойчивостью, стремлением быть замеченной. Ее привычка к притворству превратила недавние события лишь еще в одну сцену, казавшуюся ей не слишком реальной, пока она принимала в ней участие. А другая, более молодая женщина увязла в трясине порока задолго до того момента, когда Абель и Макгрудеры привели ее на эту террасу, ставшую, как и Мехико-Сити, как поездка с Сонни Кэттоном, только очередной вехой на пути к ее саморазрушению.
Никогда уже мне не придется поговорить с Кэттоном. Возможно, для пего все было безразлично. Но для человека, которого должны обидеть, вначале не все безразлично. Может, в понимании по-змеиному подлого Кэтгона, бабы — это только бабы, и ничего больше, и если они наваливаются целой кучей, вместо того чтобы степенно расходиться по разным комнатам, — ему это до фени. Он привез с собой одну бабу, потом махнул ее на другую, больше его устраивавшую. Все равно что произвел обмен в лавке старьевщика.
Я не Сонни. Во мне еще живут старые иллюзии, и одна из них заключается в том, что я чуть больше выиграю, самую малость, если буду полагаться на голос разума, когда придет мое время. А голос разума говорит, что в лавке старьевщика не бывает стоящего товара. А еще голос разума говорит, что единственные ценности — те, которые сам для себя выберешь. И вот я обрек себя на исполнение сомнительной роли клоуна-рыцаря в жестяных доспехах, молотящего мечом из фольги по равнодушным подлецам. А слабостью любого рыцаря, даже комедийного, всегда была нежная любовь к женщине. Возможно, мое понимание любви кому-то покажется устаревшим. Впрочем, время от времени и я спотыкался. Но я действительно хочу, чтобы отношения между мужчиной и женщиной, если они становятся интимными, основывались на доверии, привязанности и уважении. И цель их — не просто попользоваться, засчитать в свой актив очередную победу или что-то кому-то доказать — иначе как раз и получается подобная «групповуха». Не понимаю, как можно интимную близость превратить в развлечение, оправдывая это пользой для здоровья или необходимостью завязывать новые знакомства. Ведь женщина представляет ценность сама по себе. Равно как и мужчина. И вокруг более чем достаточно девушек и парней… Да ладно тебе, Макги! Валяй дальше: любовь до гроба и ничего кроме любви. Но ведь они же люди, черт их побери, а не надувные куклы с гидравлическим приводом! Не обязательно Элоиза и Абеляр или Ромео и Джульетта. Но должна же быть хоть крупица любви! Любви, именно благодаря которой так волнительно держать ее в своих объятиях, так приятно нашептывать ей всякие нежности и глупости, когда улегся шквал страсти. А с надувной куклой это просто невозможно!
Дэна повернулась ко мне и с улыбкой сказала:
— Чуть не заснула. — Зевнула, прикрыв рот рукой. — Знаете, когда все время о чем-нибудь думаешь, вдруг возникают какие-то безумные видения, а потом снова исчезают, и тогда понимаешь, что сон переплелся с явью.