Захватив с собой коробку, я спустился вниз и, усевшись за руль, протянул ее Дэне. Сдвинув брови, она принялась рассматривать мой трофей, и вдруг, осознав, что это такое, взглянула на меня со странным выражением.
— Эта коробка вновь оживила все происшедшее. Господи, ведь казалось — что может быть реальнее тех снимков? Но это… все равно что археология. Словно… привет из прошлого.
— Не поддавайтесь этому чувству, Дэна. Расследование может перерасти в болезнь.
— Призрачное какое-то ощущение. И, пожалуй, оно мне не нравится. В каком-то смысле это несправедливо, Трэвис. Люди становятся такими незащищенными перед лицом судьбы, перед вами. Это как бы принижает их, не так ли? И, принижая их, возвышает вас. В этом и состоит прелесть вашей работы?
— Не знаю.
— Но ведь, так или иначе, она приносит вам удовлетворение, правда?
— Лучше оставим эту тему, хорошо?
— Простите. Я не знала, что вам неприятно…
— Так мы оставим эту тему?
— Хорошо.
Чертовски раздосадованный, я на большой скорости погнал машину в южном направлении. Моя спутница притихла. Со времен популяризации теории Фрейда мы все слишком увлекаемся прощупыванием друг друга в поисках уязвимых мест. Но никто не хочет приласкать и успокоить.
А может, я и правда зациклился на вечной охоте? Такого рода работа несовместима с нормальной, размеренной жизнью. Взамен веселого лепета детишек, взамен домашнего уюта, регулярных продвижений по службе и назначения в какой-нибудь там домовой комитет или комитет «зеленых» получаешь несколько, совсем немного, минут настоящего, первобытного удовлетворения, близкого к счастью. И еще, может быть, в процессе работы сохраняешь немного столь необходимой загадочности, уединенности, права на частную жизнь, что ли… даже не знаю, как назвать… У нашего дорогого дядюшки Сэма в наличии имеется 23 000 полиграфов — детекторов лжи. Но, подвергнув вас полному курсу обследований по Программе многоаспектных испытаний по выявлению личностных качеств, они теперь уже недовольны результатами и желают удостовериться, что вы не подбираете те ответы, которых, по вашему мнению, от вас ждут. Они хотят уже прямо сейчас вогнать вас в гроб и заколотить крышку. Лежи себе, мол, полеживай, а через сорок лет мы тебя закопаем.
Иногда у меня возникает странное чувство. Словно приходит конец тому времени, когда чудаки вроде меня будут иметь возможность свободно жить в укромных уголках огромной, разветвленной и жесткой структуры все более запрограммированного общества. Через пятьдесят лет меня отловили бы на улице и, просверлив в черепе дырочки, сделали бы благоразумным и благонадежным.
А ведь, как ни горько это признать, я романтик. Когда я вижу ветряную мельницу, я, ей-богу, отдаю себе отчет, что это ветряная мельница, и тем не менее яростно на нее бросаюсь… Вполне возможно, что Лайза Дин действительно попала в беду. Она ведь такое милое дитя.
— Во всяком случае, — произнес я вслух, — она старается создать образ милого дитяти.
Секунды две Дэна сидела и задумчиво кивала, а потом так и подскочила, уставившись на меня:
— Как вам это удалось?
— Что именно?
— Вы ведь прочли мои мысли! Откуда вы узнали, о чем я думаю?
— Я этого не знал.
Она продолжала недоверчиво на меня смотреть. Я тоже несколько раз бросал на нее взгляды украдкой, когда мог себе позволить отвлечься от вялого, сонного движения по дорогам Калифорнии. И вдруг совершенно неожиданно мы стали ближе друг другу. Возможно, это похоже на движение вверх по лестнице узнавания. Да, мы оба почувствовали — что-то произошло, но не поняли, что именно. Дэна вспыхнула и отвернулась. Ее лица мне больше не было видно. И это тоже сыграло свою роль. Я вдруг отчетливо вспомнил, как познакомился с темноволосой сдержанной женщиной с решительными чертами лица. То была незнакомка. Здесь же, со мной, — совсем другая женщина. Моя Дэна. С глазами Дэны, ее губами, волосами, ушами, телом. Единственная, неповторимая, не похожая ни на одну из моих прежних знакомых. Дэна с таким милым мне, чуть кривым зубом.
Санта-Росита — городок, в чем-то схожий с Санта-Барбарой, только более чахлый. Три отрасли — электронная промышленность, производство пластмасс и туризм, и из всех трех стараются выжать как можно больше. Сейчас город переживал эпоху подъема деловой активности. Непередаваемо унылая вереница ослепительно новых домов выстроилась на холмах, а вокруг понатыканы одинаковые легковые автомобили, возятся одинаковые дети, устраиваются однотипные пикники, а обитатели домиков любят одни и те же цветы и телепередачи. И кажется, что Санта-Росита — городок, населенный пластиковыми людьми, живущими в пластиковых домах, в районах, составляющих огромную сеть, скрепленную узелками торговых центров. И не стоит винить этих людей за то, что они такие скучные и самодовольные. Ведь некому рассказать им, как они выглядят со стороны, и посоветовать, как себя вести.