Мы отправились в столовую позавтракать. Моя дама снова была в зеленом — единственной одежде, которой, так уж получилось, она располагала. Моя милая сонная спутница шла рядом со мной — неторопливая, на губах играет задумчивая, даже загадочная улыбка, как у Моны Лизы. Поймав мой взгляд, она сжала мне руку, сиятельно улыбнулась и сонно подмигнула. Потом зевнула…
Между нами говоря, мы съели целую гору сдобных булочек и бекона.
На стойке в вестибюле я отыскал газету, выпущенную в Фениксе, просмотрел ее и нашел телефон и имя редактора отдела светской хроники. Затем, как следует проинструктировав Дэну, отправил ее в телефонную будку, снабдив фальшивым именем и правдоподобной легендой. Стоя рядом, я наблюдал, как взгляд Дэны оживляется и становится все жестче. Она возбужденно кивнула мне, вышла наконец из будки и воскликнула:
— До чего ж милая женщина! Значит, так: Макгрудеры остановились в гостях у супружеской пары, их зовут Гленн и Джоан Барнуэзер. Дама произнесла их имена с придыханием и благоговейным трепетом. По всей видимости, они старые знакомые Вэнса. Макгрудеры прилетели к ним из Мехико-Сити дней пять назад, так она считает. Она поместила об этом небольшую заметку. Сейчас все на ранчо Барнуэзеров, недалеко от Скоттсдейла. Ты ведь был уверен, правда?
— Не совсем. Но теперь моя уверенность крепнет. Что ж, поедем взглянем на них.
Мы вернулись к себе в комнату и собрали вещи. Жуткая возня. Дэна превратила ее в некую церемонию: расхаживала по комнате с озабоченным видом, прикусив губу, стараясь не упустить из виду ни одной мелочи из нашего скудного скарба.
Когда она проходила мимо меня, я заключил ее в объятия, поцеловал в наморщенный лоб и заявил, что она замечательная девушка. Она в ответ выразила свою радость, что я считаю ее таковой, но при этом заметила, что неплохо бы, пожалуй, позволить замечательной девушке заняться делом, а не то, чего доброго, мы не выберемся отсюда до полудня, а это, как она случайно запомнила, — час отсчета новых суток в мотеле.
В полдень мы уже на всей скорости мчались по направлению к Болдер-Сити. Остановились лишь раз возле универмага, чтобы прикупить кое-какое барахло: эластичную юбку, блузку-топик и ярко-желтый шарфик — для Дэны, белую спортивную рубашку — для водителя, то бишь для меня.
Машина оказалась мощной и проворной. День выдался чудесный, солнце и сухой ветер буквально поджаривали нас. Мы смеялись, отпускали глупые шутки и словно окунулись в атмосферу медового месяца. Она не сводила с меня озорного взгляда темных глаз. Вот такой мне и хотелось видеть ее — полной жизни, раскованной, а не погруженной в мрачные раздумья.
Но и будучи полной жизни, она удивительно владела собой, являясь в своей собранности сущим наказанием. Это вам не смазливенькая девчушка, застенчивая и кокетливая, которую нужно искусно поощрять, нежно возбуждая. Это — зрелая женщина, пылкая, красивая и сильная, в ладу со всем миром и со своими страстями. Она способна была интуитивно мгновенно обнаружить любые уловки, малейшую фальшь в отношениях, не совсем полный отклик на свои чувства и, руководствуясь принципом: или все или ничего, — немедленно повернуться и уйти навсегда. Цельность натуры и чувств — единственное, что она понимала и принимала. И сейчас ее взгляд был ясным и открытым, не выражал никаких сомнений и колебаний, вызываемых непрошеными грустными воспоминаниями. И, даже несмотря на то, что мы занимались расследованием убийства, мир вокруг нас был прекрасен.
Когда мы остановились перекусить в патио на открытом воздухе, в густой тени, я посмотрел на нее и спросил:
— Как же так?
Она поняла меня с полуслова и, нахмурившись, уставилась в свою чашку с кофе.
— Думаю, это произошло вскоре после твоего возвращения от Карла Абеля. Не знаю… Ведь ты мог строить из себя удальца — молодецкая усмешка и все такое… Но вместо этого ты переживал, что причинил ему боль, унизил его. А он-то уж определенно ничего особенного из себя не представлял. И тут я поняла, что ты не стремишься самоутвердиться и продемонстрировать, какой ты крепкий мужчина, потому что и так уверен в себе. И нет здесь никакого позерства, игры. И в то же время ты даже не пытался использовать меня, чтобы показать, какой ты чертовски замечательный парень. Хотя мы оба… нас влекло друг к другу. Знаю, это звучит так, словно я страдаю манией величия, но… я просто подумала… ну, в общем… а, к черту!., если быть мужчиной — так здорово, тогда должна же быть какая-то награда за заслуги, что ли. То есть я. Впрочем, не такой уж я подарок.