— Не наговаривай на себя, Дэна. Ты просто невероятно, удивительно, незабываемо замечательная. И говорю я это не просто…
— Я знаю. Дело не во мне и не в тебе. Не будем об этом. Дело в том, что мы вместе, единое целое. Я не собираюсь обсуждать это и думать, что же нас ждет дальше. Хорошо? Хорошо, милый?
— Хорошо, никаких разговоров. Не будем ничего анализировать.
— А мы красивая пара, — задумчиво сказала она. — И, пожалуй, вполне достаточно это сознавать. Если взять нас по отдельности, то я… просто опытная и строгая секретарша, порой неловкая. И вечно нахожусь в состоянии обороны. А ты… грубоватый, сотканный из противоречий искатель удачи, несколько холодноватый, равнодушный, но проницательный и осторожный. Может быть, жестокий. И еще эта твоя сибаритская яхта и твои пляжные девочки, будь они неладны. Но вместе мы каким-то непостижимым образом составляем красивую пару. По крайней мере, на данный момент.
— На данный момент, Дэна?
— Я ведь не ребенок, Трэвис. И знаю, что когда-нибудь все кончается. И расплата всегда неизбежна.
— Помолчи.
— Я слишком много говорю?
— Только иногда.
Итак, мы снова отправились в путь, то поднимаясь в горы, где ощутимо чувствовалась прохлада, то спускаясь в теплые низины, и наконец очутились в плодородной и изобильной долине Солтривер, где правит бал Феникс, с его резким подъемом деловой активности, который грозит никогда не кончиться. Он превратился в основательный, хотя и грубо сколоченный, цепкий городок, где наследницы плантаторов и обыкновенные шлюхи ходят в штанах с одинаковыми лейблами.
Солнце уже клонилось к закату за нашей спиной, когда мы прибыли туда и окунулись в суматоху уличного движения, свойственную вечеру пятницы. Покружив по городу, я остановил свой выбор на неуклюжем стеклянном строении под названием «Холлмарк», представляющем собой большую букву U, выполненную из камня, тикового дерева и термоокон, внутри которой утопали в зелени лужайки и сады, голубела вода в мраморном бассейне, сделанном в форме палитры художника. В ближайшем курортном магазинчике, все еще открытом, мы позволили Лайзе Дин пополнить наш довольно скудный гардероб, приобретя плавки для меня и купальный костюм для дамы. А также выпили коктейли из джина и горькой лимонной настойки. Дэна плавала с чрезвычайно серьезным видом, держа подбородок высоко над водой, стилем, который я назвал «стилем молодой овчарки». В ванной комнате, при тусклом дневном свете, я увидел ее тело с явственно проступившими на нем контурами блузки-топика — уж так долго мы ехали по солнцу, — ее белые груди, так чутко реагирующие на прикосновения мыльных струй воды. Торопливо я подхватил ее на руки, даже не вытерев полотенцем, так что вода стекала с нее на пол, и отнес на кровать — такую крепкую, податливую, хихикающую ношу, казавшуюся совершенно невесомой… Так сказать, торжественное празднование нашего двадцать четвертого часа.
… Ослабшие и умиротворенные, еще сплетенные в мягких и нежных объятиях, мы решили все же вернуться к нашим непосредственным обязанностям и поговорить о Макгрудере, взвесить возможные способы связаться с ним и обсудить их достоинства.
Четкий план действий у меня пока не вырисовался. В случае, если Макгрудер — именно тот, кого мы искали, я намеревался чем-либо взволновать, испугать его, заставить поверить, что он приперт к стене и у него нет ни единого шанса выкрутиться. А затравленный человек, ищущий спасения в бегстве, — это, считай, уже покойник. Правда, судебный процесс поставит крест и на Лайзе Дин. А когда используешь на личные расходы чьи-либо денежки, то невольно считаешь себя в определенном смысле обязанным перед этим человеком. Вероятно, Макгрудер самонадеянно полагает, что вышел сухим из воды. И мне потребуется развеять эти надежды, чтобы обратить его в бегство. И организовать охоту на него.
Номер Барнуэзеров значился в справочнике. Мы с Дэной все тщательно обсудили. Я проинструктировал ее, она, в свою очередь, высказала несколько ценных мыслей. В ванной комнате имелся параллельный телефон, туда я и отправился слушать разговор.
Слуга сказал, что Макгрудеры в домике для гостей, и дал ей другой номер телефона.
Ответил хорошо поставленный баритон, слегка размякший под действием спиртного, признавший, что да, он действительно мистер Макгрудер собственной персоной.
— Вы меня не знаете, мистер Макгрудер…
— Судя по вашему очаровательному голоску, это большое упущение с моей стороны. Как ваше имя?
— Я как раз придумала себе новое. Интересно, как оно вам понравится? Пэтти Айвз. Ну как?