— Я понятия не имел, что у Пита Харкинса была вчера встреча с Хэмом, — сказал он. — Бедняга… Однако, если его собирались убить, они могли это сделать в другом месте, не удайся такая попытка здесь…
Барнс не мог забыть стычку с Шанком. Бормоча себе под нос, он подошел к телефону Фарриса и позвонил лейтенанту Джиллиану.
Наверное, у Джиллиана плохой слух. Он кричит в телефон с такой силой, что могут лопнуть барабанные перепонки, если не держать трубку в нескольких дюймах от уха. После того как он и Барнс обменялись любезностями, которые я отчетливо слышал на другой стороне комнаты, Барнс спросил его о Шанке.
— Он противный тип, — прокричал Джиллиан. — Так что берегись. Если он кого-то невзлюбит, это навсегда. Может подставить тебя на какой-нибудь формальности и отобрать лицензию.
— Понятно, — тихо сказал Барнс.
— Он позвонил мне и сказал, что терпеть не может умников вроде тебя и Ларри Хоуп. Ты знаешь, что мой отдел занимается этим проклятым делом «Трэчетт». Мы только что потеряли нашего главного свидетеля.
— Да, очень жаль.
Потом Барнс позвонил Хэнку Бломбергу в контору прокурора. Бломберг, оказывается, тоже получил жалобу от Шанка. Он посоветовал Барнсу действовать с величайшей осторожностью.
На Барнса все это подействовало угнетающе. Я предложил позвонить моему другу Филу Мак-Клоски, сторожу в здании Федерального суда, но Барнс меня как будто не слышал. В таком настроении он обычно идет в Общество защиты животных и пишет памфлеты. И действительно, он пошел туда, а я остался работать.
5
Я ходил из офиса в офис, знакомился с сотрудниками, о чем-то с ними говорил, что-то спрашивал. Когда я подошел к кабинету старшего вице-президента творческого директора Мортона Макинсона, я задержался в дверях на несколько мгновений и услышал, как тот дает указания относительно рекламы о собачьей пище.
— В этом случае, — сказал Макинсон, — собака должна укусить за руку того, кто ее кормит.
В конторе все были так заняты! Говорили по телефону, спорили друг с другом, стучали на пишущих машинках, спешили друг к другу с гранками, фотографиями… Я не почувствовал здесь никакой враждебности по отношению к Трэппу.
После ленча вернулся Фаррис, он выглядел уже не таким бледным. Настроение у него теперь было получше.
— Где Барнс? — спросил он.
— Э… ушел проверить одно предположение.
— Какое?
— Он мне не сказал.
— Я еще раз побеседовал с Хэмом. Он провел длительный разговор с Эллисом Райтбоу из «Тоуди д’Оутс». Пока у нас все в порядке. Убийство совершенно не связано с «Сейз Ком.», и у Эллиса нет к нам никаких претензий.
— Как благородно с его стороны, — заметил я.
— Но вы понимаете, какое значение имеет быстрое раскрытие нашего дела. Я цитирую Хэма.
— Конечно, — сказал я рассеянно; меня отвлекло нечто более интересное. У двери стояла самая красивая девушка, которую я видел за свою жизнь. У нее были длинные светлые волосы, стекавшие по спине почти до самой талии, и много других женских прелестей.
Проследив за моим взглядом, Фаррис сказал:
— Входи, Изабель.
Она вошла, взглянула на меня без особого интереса. Фаррис представил нас друг другу. Изабель Белл. «Изабель Хоуп, — мысленно прикинул я. — Миссис Лоуренс Хоуп. Осторожно, Ларри. Брак — это ужасная ответственность».
— Какое музыкальное имя, — заметил я.
Она наморщила свой красивый носик.
— Мои родители тоже так думали.
Фаррис подчеркнуто кашлянул.
— Изабель. Я еще раз поговорю с Хэмом, как только он вернется из Лос-Анджелеса. Надеюсь, он передумает.
— А я даже рада, что он меня уволил, — ответила Изабель. — Мой адвокат говорит, это очень поможет моему иску о возмещении убытков, связанных с необоснованным арестом.
— Иск по необоснованному аресту? — насторожился Фаррис.
— Вы правы.
Фаррис задумчиво уставился мимо Изабель.
— Хэму не избежать огласки.
— Огласки. — Она произнесла это так, будто подобная мысль никогда не приходила ей в голову.
— Ну…
— Огласка. — Она улыбнулась. — Знаете, что я сделаю? Я надену для фотографов прозрачное платье.
— Изабель.
— И прозрачные колготы. Бюстгальтер, разумеется, тоже.
У Фарриса отвалилась нижняя челюсть, и он выглядел очень глупо с открытым ртом.
— Вы сошли с ума, — четко произнес он каждое слово.
— Устрою я Хэму праздничек! Ох устрою! — Она ходила вперед-назад, мини-юбка раскрывалась, обнажая ноги больше необходимого.