— Я как-то не очень хорошо чувствовал себя, когда ехал сюда, — сказал он.
Я пошарил в правом кармане брюк — хотел убедиться, что буфферин на месте, потом из суеверия коснулся пакетика желюзила в нагрудном кармане. Таблетки демерола были у меня в кармане жилета, а маленький пузырек с драмамином — в правом кармане пиджака. Таблетки плацебо из муки и сахара я держал в левом кармане пиджака — на случай, если возникнут непонятные симптомы.
Вы можете подумать, что это и есть моя работа — ухаживать за ипохондриком-переростком. Все не так плохо, как могло показаться. Он никогда не думает об этих вещах, пока не начинается боль. Предвидя некоторые ситуации, я экономлю нам обоим немало времени. Вы когда-нибудь пробовали купить бутылочку пентобисмола в три часа ночи?
«Сейз Коммуникейшнз, инк.» располагалась в пентхаузе, и большие выпуклые буквы на стене в приемной гласили: «Реклама Внешние Связи».
Барнс взглянул на стену и быстро пошел назад к лифтам.
— Рекламное бюро. Нет, я этого не вынесу.
Я протянул ему плацебо. От двух транквилизаторов он стал бы слишком вялым.
— Примите еще транквилизатор, — сказал я, чтобы он ничего не заподозрил.
Он проглотил таблетку, мрачно глядя на закрытые двери лифта. К счастью, кабина уже опустилась.
2
Не то странно, что Барнс стал частным детективом, странно, что он преуспевает в этом. Начал он адвокатом в корпорации. Показалось скучным. Потом занялся уголовными делами. Общаясь с частными детективами, заинтересовался сыскной работой. Сам стал понемногу этим заниматься, когда того требовали обстоятельства. И в конце концов ему понравилось, хотя трудно представить, чтобы Барнсу могло что-то нравиться.
Я резко постучал по столу, за которым, по идее, должен был кто-то сидеть — но никто не сидел.
— Есть кто-нибудь дома? — позвал я.
Вышел седоволосый мужчина лет пятидесяти, очень приятный на вид.
— Я Оливер Фаррис, — представился он. — Вы Беркли Барнс?
— Нет, — ответил я, пожимая ему руку. — Я Ларри Хоуп, его помощник. — Я кивнул в сторону Барнса, который никак не мог оторваться от созерцания дверей лифта. — Вот мистер Барнс.
Барнс неохотно подошел и пожал руку.
— Очень жаль, что пришлось побеспокоить вас вечером в воскресенье, — сказал Фаррис, — но Хэм с самого утра уезжает в Лос-Анджелес.
— Хэм? — спросил Барнс.
— Хэммерсмит Трэпп, наш президент, — пояснил Фаррис.
— О, — кивнул Барнс.
Нас быстро провели по короткому коридору в огромный кабинет. Ковер был очень толстый, а большая стеклянная дверь открывалась на широкую террасу. Посреди кабинета находился худой темноволосый человек в очках, которые казались чересчур большими для его длинного узкого лица. Он бежал трусцой на месте.
Несколько секунд он продолжал свою полезную деятельность, внимательно изучая нас. Прыг, прыг, прыг, прыг. Наконец пожал худыми плечами и подбежал к Барнсу, протягивая РУку.
Барнс закатил глаза — это могло означать, что он вне себя. Он тоже начал бежать на месте и протянул руку.
Хэммерсмит Трэпп остановился.
— Я вижу, у вас есть чувство юмора, — проговорил он. — Я бегаю ради здоровья. Совсем нет времени для регулярных занятий физкультурой.
Они пожали друг другу руку.
— Я Барнс, — сказал Барнс. — Бегаю ради компании. Один я этого и в рот не беру.
Ну вот, я же говорил, что Барнс нервничает, встречаясь с незнакомыми людьми. А когда он нервничает, то вполне может наговорить глупостей.
Он хмуро взглянул на меня.
— Это Лоуренс Хоуп, мой помощник.
Мы с Трэппом пожали друг другу руки, потом он побежал было к своему столу, но одумался и перешел на обычный шаг.
Когда мы все уселись, Трэпп сказал:
— У нас тут очень серьезная проблема, и она требует тончайшей деликатности. О’кей?
— Конечно, — кивнул Барнс, — в нашей работе это подразумевается. — У него был немного сонный вид: действовал транквилизатор.
— Вот о чем вам следует помнить каждую секунду, — продолжал Трэпп, — наша проблема должна сохраняться в полнейшей тайне. О’кей? — Некоторое время он молча смотрел на Барнса. — Я полагаю, человек, обученный переносить пытки во вражеских руках, сумеет сохранить тайну?
— Пытки? — Барнс сразу очнулся.
— Я слышал от человека, который рекомендовал вас — не стану называть его имя, что вы служили в армейской разведке…