— Я… э… полагал, что Макинсон жалуется на меня.
Трэпп откинулся на спинку кресла:
— Если быть точным, он просил уволить вас, но не «жаловался» на вас. Ему нет необходимости это делать. Он отвечает за весь творческий отдел. Я не могу требовать от человека результатов, если связываю ему руки в отношении персонала.
Розовое лицо Оверлэнда побледнело.
— О, — выдохнул он.
— Так что я пригласил вас лишь для того, чтобы обсудить условия увольнения. — Трэпп открыл папку, которую изучал до появления Оверлэнда. — Вам повезло. Поскольку вы проработали в «Фаррис, Лэйк» и затем в «Сэйз Ком.» двадцать три года, вам полагается стопроцентное участие в прибыли. Если меня уволят завтра, в моем послужном списке будет фигурировать всего три года — с момента присоединения «Фаррис, Лэйк» к нашему конгломерату. Только двадцать пять процентов. — Он сделал паузу, чтобы дать прочувствовать, какой Оверлэнд везучий. — А вы унесете солидную сумму, почти семнадцать тысяч долларов.
— Если тратить экономно, моей семье, возможно, этого хватит на целых десять месяцев, — с горечью проговорил Оверлэнд.
Трэпп неловко заерзал в своем кресле.
— Черт возьми, это уж ваша проблема. Для человека с некоторой суммой наличности всегда существуют возможности. Вы могли бы открыть закусочную…
— А ведь вам нравится то, что вы со мной делаете, — вдруг заявил Оверлэнд.
— При чем тут нравится или не нравится. Это моя работа.
— В том-то и дело, что вы получаете от этого удовольствие. Ну, надеюсь, Честер с вами разделается.
— Честер?
— У нас все знают, что Честер пытается вас убить.
— Какой Честер?
— Честер X. Так мы его зовем. Мы все на его стороне.
Трэпп бросил взгляд на меня, как бы спрашивая, улавливаю ли я все это.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал он.
— Черт возьми, вам же однажды подсыпали отраву в кофе, и вы думаете, никто не знает об отравленном гвозде в вашем кресле? Да вы так кричали, что было слышно на Уолл-стрит. Потом вас трахнули по башке, когда мы все ползали с завязанными глазами…
— Меня никто не бил по голове, — возразил Трэпп. — Я сам наткнулся на стену.
Потребовалось несколько секунд, чтобы это дошло до Оверлэнда.
— Это правда? — спросил он. Я расхохотался. Для него это была первая приятная новость за весь день.
Трэпп возмутился.
— Я не вижу здесь ничего смешного. Среди нас убийца-психопат, он уже убил Пита Харкинса. Я рисковал своей жизнью, чтобы не потерять заказ «Тоуди д’Оутс». Может быть, вы не понимаете, что этот заказ дает работу почти половине наших сотрудников?
Оверлэнд усмехнулся.
— Но главное, от этого заказа зависит ваше будущее в «Финделл Индастриз».
Трэпп его слова проигнорировал.
— А в следующий раз он может убить вас. Ясно одно: этот человек сумасшедший.
— Никто из нас не считает его сумасшедшим, — заявил Оверлэнд. — Мы думаем, он на правильном пути.
— Вы шутите.
— Вот уж нет. Я никогда в жизни не был более серьезен.
До Трэппа наконец дошло, что Оверлэнд говорит искренне. Он изумленно уставился на него.
— Но почему?
— Взять хотя бы меня. Вы уничтожаете меня уже три года.
— Как, как? — Трэпп опять нервно взглянул в мою сторону.
— Вы методично уничтожаете меня, — подтвердил Оверлэнд.
Трэпп снял очки и тщательно протер стекла носовым платком.
Оверлэнд продолжал:
— Я только недавно это понял. За последние три года я стал развалиной. Я предполагал, что моя жизнь ничего не стоит, но не осознавал, что я почти уничтожен.
— По-моему, вы хорошо выглядите, — возразил Трэпп. — Немного полноваты, но…
— Это иллюзия, — оборвал его Оверлэнд, — как иллюзия и то, что у вас есть чувство юмора. Но я хочу рассказать, как вы меня уничтожаете.
Трэпп взглянул на часы.
— Ладно. Выкладывайте.
— До того как вы появились и начали «реорганизацию», я был в общем-то счастливым человеком. Женился я несколько поздновато, чем принято, но ничего страшного. — Он закурил сигарету и сделал несколько нервных затяжек. — У меня трое сыновей — во семнадцать, пятнадцать и одиннадцать лет…
— Я не вполне понимаю…
— Вы хотите сказать, что это не ваша проблема? Я сейчас докажу, что она и ваша тоже. Так вот, пока не появились вы, у меня все неплохо складывалось. Я считался прекрасным автором рекламных текстов. Моей семье на жизнь вполне хватало.
— Если вы собираетесь рассказывать историю своей жизни, то, может быть…
— Сделать это в другой раз? Другого раза не будет, Трэпп. Я надеюсь, что Честер вас прикончит. Так вот, когда вы здесь начали тасовать людей, я вдруг понял, что мне больше пятидесяти лет и жизнь моей семьи зависит от дурацкого бизнеса, в котором невоз можно получить новую работу, если тебе уже исполнилось пятьдесят. У тебя могут прекрасно идти дела в компании, где ты работаешь, но ты вдруг превращаешься в раба. Не решаешься даже по просить надбавку…