— Спасибо, — кивнул я.
Когда официант Винсент взял наши заказы на мартини, Изабель сказала:
— По-твоему, я очень глупая?
— Почему ты так говоришь? Ты совершенно очевидно умница и талант.
— Все в «Сейз Ком.» знают, что вы с Барнсом из полиции.
— Давай не будем спорить, дорогая, — вздохнул я. — Сегодня у нас юбилей.
— Какой еще юбилей?
— Мы знакомы уже целых пять дней.
— О.
Винсент принес мартини, потом спагетти и графин вина.
— Вино за счет Спумоне, — сообщил он.
— Как ты думаешь, кто пытается убить Трэппа? — спросил я через некоторое время.
Она достала из сумочки сигарету и подождала, пока я поднесу огонь.
— Понятия не имею, но желаю ему удачи.
— Ну, ты не должна так говорить.
— Да, — задумчиво молвила она, — конечно. Но раньше у нас было приятнее работать — до слияния.
Из ресторана мы отправились в Центральный парк, прогулялись, и я даже поцеловал ее два раза.
А потом мы поехали ко мне домой слушать пластинки. На диване было очень уютно. Выпитое за ужином вино погрузило нас в легкое приятное оцепенение. Я решил не торопить события. Мне было вполне достаточно держать Изабель в объятиях и поглаживать ее не слишком интимные округлости.
Около половины третьего я выключил проигрыватель. Изабель крепко спала. Перспектива будить ее, везти домой и возвращаться сюда показалась мне не очень привлекательной. Я аккуратно накрыл ее одеялом, а сам ушел в спальню, разделся и лег.
14
Весенний рассвет был очень-очень яркий, хотя я не стал бы просыпаться специально, чтобы полюбоваться на него. Изабель трясла меня за плечо.
Я перевернулся на другой бок.
— Уйди.
Она села на край кровати.
— Мне не нравится, что я пробыла здесь всю ночь.
— Ты была мертвецки пьяна, я не смог тебя разбудить, — пробормотал я в подушку.
— Это неправда.
Я приподнялся на одном локте.
— Ты выйдешь за меня замуж, Изабель?
Она тряхнула своими роскошными волосами.
— Нет.
— Почему?
— Я не знаю… То есть я хочу сказать, что знаю тебя еще слишком мало.
Когда мы завтракали, позвонил Барнс. Ему нисколько не совестно звонить мне по воскресеньям в семь утра. Или в шесть. Или в пять.
— Хелло, — пробормотал я. — Вообще-то я собирался поспать подольше.
— Я так и подумал, что ты собираешься, поэтому позвонил.
Оказалось, что у Барнса возник какой-то план, и он хочет встретиться со мной в «Сейз Ком.». Мы договорились на восемь тридцать.
Изабель все слышала, но никак не прокомментировала.
Завтрак мы закончили в молчании.
— Ну, — сказал я, убирая посуду, — долг зовет. Наверно, будет более по-джентльменски посадить тебя в машину, нежели провожать до двери дома в такой ранний час.
— Это не имеет значения, — отмахнулась она. — Зачем тебе на работу утром в воскресенье, если ты не легавый…
Я возмутился и сказал, что если она еще раз назовет меня этим словом, я ее отшлепаю.
В «Сейз Ком.» люди уже вовсю работали. Мы быстро прошли в кабинет, который отвел нам Фаррис. Барнс по дороге все время ворчал и вздыхал. Ему было противно работать на человека, который пинает кошек.
Некоторое время он рассматривал какие-то бумаги, потом сказал:
— Прошлым вечером я добыл кое-какую информацию. Знаешь, этот Шанк вполне приличный человек, если узнать его получше.
Я промолчал. В мои планы не входило узнавать Шанка получше.
— Так вот, — перешел Барнс к делу, — согласно заключению лаборатории, в бокале Трэппа было достаточно цианида, чтобы мгновенно убить трех человек. В колпачке от ручки тоже были следы цианида.
— Ручка «Монблан»? — спросил я. После вечеринки я вспомнил, что видел узор на колпачке. Это дорогая германская ручка, она вмещает чуть ли не пинту чернил — у моего знакомого я видел эту штуку, он ей все время хвастался. Ему было трудно пережить, что он заплатил за ручку тридцать три доллара.
Барнс кивнул.
— Поскольку модель необычная, она может нас к чему-то привести. А вот отпечатки пальцев, к сожалению, все смазаны.
— Нам остается только выяснить, у кого есть ручка «Монблан».
Барнс покачал головой.
— К прошлому Рождеству «Сейз Ком.» купила двадцать штук — на подарки клиентам.
— О…
— Трэпп говорит, оставалось пять или шесть. Одну он взял себе. Остальные ручки раздал Фаррис, правда, себе он тоже одну оставил. Трэпп этого точно не знает, но предполагает, что так оно и есть.