Барнс улыбнулся. Кухонные адвокаты, как он их называл, всегда его забавляли.
— Ну, дайте мне подумать, — сказал он. — Другие покушения на вашу жизнь были?
Трэпп подошел к шкафчику у стены и достал оттуда флакон лосьона для бритья. Он сунул его Барнсу под нос.
— Это лосьон для бритья, — объявил он. — Очень своеобразный. Азотная кислота — и больше ничего.
Барнс сочувственно пощелкал языком. Кто-то, несомненно, относился к Трэппу очень плохо.
— С таким лосьоном и бритва не нужна, — продолжал Трэпп. — Волоски отвалились бы вместе с кожей. Да и на пальцах кожа, наверное, тоже сошла бы.
— Этот флакон вы держали здесь, в кабинете, а не дома? — поинтересовался Барнс.
Трэпп кивнул.
— За пределами конторы покушения на вас не было?
— Нет.
— Хорошо еще, что Хэм успел заметить, что у жидкости во флаконе изменился цвет, — вставил Фаррис.
— Это прекрасно, что Хэм наблюдателен, — согласился Барнс.
Фаррис повернулся к Трэппу.
— Хэм, вы должны ко всему относиться с подозрением. Даже носовым платком не пользуйтесь, пока его тщательно не осмотрите.
Барнс начал поглаживать лоб кончиками пальцев. Я автоматически полез в карман за буфферином.
— Черт возьми, — сказал он, — вам действительно нужна полиция. Я могу поставить на это дело двадцать человек, но все равно не будет гарантии вашей безопасности. Попытка убийства, а если это психопат…
— То рано или поздно он своей цели достигнет, — закончил я.
Трэпп расправил плечи.
— Конечно, это какой-то психопат в нашей компании. Но меня он не запугает. Никакой паники. О’кей?
— Не паника, просто здравый смысл, — сказал я.
Он повернулся ко мне.
— Если у вас, джентльмены, сложилось впечатление, что вы нужны мне как телохранители, то вы ошибаетесь. Я хочу, чтобы вы нашли этого психа, вот и все. Охранять себя я буду сам.
Барнс перестал растирать свой лоб.
— Все это очень хорошо, — сказал он, — но чем дольше он будет на свободе, тем больше у него шансов добраться до вас. С помощью полиции мы могли бы проверить ваших служащих намного быстрее.
Трэпп взвился.
— Неужели я должен это повторять? Никакой полиции.
— Могу я спросить, почему вы так бурно реагируете на эту идею? — поинтересовался Барнс.
— Огласка. Полоса в «Дейли ньюс» нас погубит. Мы потеряем контракт с «Тоуди д’Оутс». А этот контракт означает около десяти миллионов долларов.
— Я не могу понять, почему ваш клиент так относится к подобным вещам, — покачал головой Барнс. — Нет ничего постыдного, если человек окажется жертвой ненормального.
— Вы не знаете Эллиса Райтбоу, — усмехнулся Фарелл.
— Президент и главный управляющий компании «Овсянка Тоуди д’Оутс», — пояснил Трэпп.
— Но почему… — начал я.
— Он свихнулся на чистоте и незапятнанности облика бизнесмена, — продолжал Фаррис. — Реклама «Тоуди д’Оутс» рассчитана главным образом на детей.
— Тем не менее… — пояснил Барнс. — Не бывает дыма без огня. Не забывайте, что этот психопат скорее всего наш служащий. Это как бы бросает тень на всех нас.
Барнс посмотрел в мою сторону. Я показал ему коробочку буф-ферина так, чтобы не видели другие. Он покачал головой.
— Уж одного-то психопата можно иметь, — заметил он. — Какое получается соотношение? Один к десяти?
— Нельзя иметь психопата с наклонностями убийцы, — подчеркнуто произнес Трэпп.
— В прошлом году произошел прискорбный случай, — сказал Фаррис. — Мы уже тогда чуть не потеряли контракт с «Тоуди д’Оутс». — Он помолчал несколько секунд. — Бедная девушка бросилась с террасы.
— Моя секретарша, — пояснил Трэпп.
— А умница какая была, — печально проговорил Фаррис.
— Но неуравновешенная. Определенно неуравновешенная, — заявил Трэпп.
Фаррис закурил сигарету, его руки слегка подрагивали.
— К счастью, психиатр этой девушки, — сказал он, — сумел убедить Райтбоу, что самоубийство несчастной девушки никак не было связано с ее работой в компании или какой-то эмоциональной привязанностью к Хэму.
— Но мы едва удержались, — вздохнул Трэпп. — Клиент рассмотрел предложения трех других агентств.
— Теперь вы понимаете… — улыбнулся Фаррис.
Барнс кивнул.
— Пожалуй, выкурю-ка я сигарету…
Барнс всегда объявляет о своих сигаретах, потому что ограничивает себя десятком в день.
— Да, мне вполне ясна ваша проблема, — продолжал он, доставая маленький блокнот, в котором он отмечал номер каждой сигареты.