— А вы не подумали, — спросил Барнс у Трэппа, — что, возможно, этот человек вовсе не психопат? Может быть, он вас просто ненавидит.
Трэпп улыбнулся.
— Исключается.
Барнс записал сигарету и зажег ее, вид у него был явно скептический.
— Я по сути своей приятный человек, — сказал Трэпп. — В нашем деле иначе нельзя. Я требователен, но все знают, что сердце у меня доброе. Черт возьми, две трети тупиц, которые работают здесь, не могли бы прокормить себя, если б не я.
— Тем не менее, мистер Трэпп… — осторожно проговорил Барнс.
— Называйте меня Хэмом, — предложил Трэпп. — Меня все так зовут.
— Тем не менее я бы не стал исключать такую возможность, — закончил свою мысль Барнс.
— Просто вы знаете меня недостаточно хорошо. О’кей?
— Кто-нибудь может ненавидеть вас, а вы об этом и ведать не ведаете, — сказал я. — Возможно, вы даже не замечаете этого человека.
— Ненавидит настолько, что хочет меня убить? Ну уж вряд ли.
— Надо искать психопата, — уверенно сказал Фаррис.
— Как мы это понимаем, — приказным тоном заговорил Трэпп, — ваша задача — выйти на этого психопата. В нашей конторе работает около ста человек, и примерно семьдесят из них редко имеют возможность подняться на этот этаж. Так что искать надо среди здешних тридцати.
Фаррис поднялся, зевая.
— Извините меня. Плохо спал ночью. — Он неторопливо подошел к двери на террасу и выглянул. — Мы считаем, что вы, следователи со специальной подготовкой, обнаружите психопата в массе наших служащих. Только сумасшедший может делать то, что он делает.
Барнс сидел, приподняв плечи — так всегда бывает, если он чем-то раздражен.
— Вы используете термин «психопат», как будто он что-то значит. Если человек страдает психозом — в чем, как ни странно, я сомневаюсь, — то он или она, конечно, относятся к так называемым «пограничным случаям», и отыскать такого больного в общей массе будет нелегко. Даже психиатр не смог бы дать заключение после обычной беседы, без специального обследования.
Трэпп раздраженно воздел руки.
— Не могли бы вы проявить более позитивный подход к проблеме?
— Что вы имеете в виду? — спросил Барнс.
— Я хотел бы услышать, чем вы можете помочь мне, а не перечисленные причины, по которым вы ничего не можете сделать.
Барнс вытащил свой блокнотик — посмотреть, сколько сигарет он уже выкурил. Вздохнув, опять его убрал.
— Вы сказали, что не хотите видеть в нас телохранителей. Но фактически вы просите взять на себя ответственность за вашу жизнь. А я не уверен, что хочу это делать. Если вы надеетесь, что мы можем быстро проверить ваших людей и сказать: «Это мистер X», то заблуждаетесь, человек, о котором идет речь, работает здесь нормально и не проявляет никаких признаков безумия. Может потребоваться немало времени, чтобы найти его — и это время будет нелегким для всех нас.
Трэпп долго смотрел на него и молчал.
— Хорошо, — сказал он наконец, — вы свою мысль выразили достаточно ясно. Это будет долгая трудная работа, и она обойдется нам в крупную сумму. О’кей?
Барнс поднялся.
— Идем, Ларри, — сказал он. — Мистер Трэпп все пересчитывает на деньги. Он не может понять, что я искренне беспокоюсь за его жизнь, думаю о своей ответственности за ее сохранение.
Трэпп быстро вскочил.
— Послушайте, Беркли. Э, я могу называть вас Берком? Я не должен был так говорить. Я хочу извиниться.
Барнс не спешил садиться.
— Не подумайте, что я усложняю, но в этом деле есть три пункта, которые меня тревожат. Написаны миллионы слов о том, как трудно уберечь от убийства кого бы то ни было, даже президента Соединенных Штатов. В случае подключения полиции я бы не колебался ни минуты. Моя совесть была бы чиста. — Трэпп скривился при упоминании о полиции, и Барнс поднял руку, не давая ему прервать себя. — Я помню о вашей решимости не привлекать полицию.
— Нам тогда сразу придется закрывать лавочку, — пробормотал Фаррис.
— Неужели потеря одного контракта скажется на вас роковым образом? — спросил я.
Трэпп медленно кивнул.
— «Тоуди д’Оутс» — это двадцать пять процентов нашего бизнеса и единственный крупный контракт. Его потеря может создать прецедент — уйдут и другие клиенты.
Барнс сел, откинул голову назад, уставился в потолок. Наконец он сказал:
— Ну хорошо, мы возьмемся за это дело. При условии, что вы полностью осознаете опасность, связанную с ведением расследования подобным образом.