И все же сейчас передо мной находился, похоже, тот самый дом, где меня приютили прошлой ночью. Я, конечно, видел это место только при вспышке молнии, но оно было точно таким, каким я его помнил.
Почему трицератопс, задал я себе вопрос, и почему гремучие змеи? Динозавр, очевидно, не представлял для меня реальной опасности (быть может, он даже был галлюцинацией, хотя я так не думал), но гремучие змеи были настоящими. Им явно отводилась страшная роль исполнителей в задуманном плане убийства, но кому понадобилось убивать меня? И даже если кто-нибудь и решил убить меня по причинам, которые были мне неизвестны, он явно мог бы сделать это более легким способом.
Я так напряженно вглядывался в стоявший передо мной дом, что забыл обо всем на свете и чуть не въехал в канаву, едва успев в последний момент выровнять автомобиль.
Все время, пока я разглядывал его, дом стоял без всяких признаков жизни, но сейчас он неожиданно ожил. Со двора выбежала свора собак и с лаем бросилась к дороге. Никогда за всю свою жизнь я не видел сразу такое множество собак. Все они были настолько тощими, что даже на том расстоянии, которое нас разделяло, я заметил их выступавшие ребра. Большинство собак были гончими с висячими ушами и тонкими, как плеть, хвостами. Чтобы отпугнуть меня, некоторые из них с воем бросились к дороге через калитку, тогда как остальные просто стали прыгать через забор.
Дверь дома распахнулась. На крыльцо вышел мужчина и прикрикнул на собак. При первых же звуках его голоса все они, вся свора, стали как вкопанные, потом развернулись и, поджав хвосты, словно нашкодившие мальчишки, побежали назад. Эти собаки хорошо понимали, что не имеют никакого права гоняться за машинами.
В этот момент мое внимание было поглощено не столько ими, сколько человеком, который прикрикнул на них. Когда дверь распахнулась, я сам не знаю, почему ожидал, что сейчас увижу Забулдыгу Смита. Но это оказался не Смит. Он был намного выше его, и к тому же без шляпы и без трубки. И потом я вспомнил, что прошлой ночью не видел никаких собак. Скорее всего сейчас передо мной был тот самый сосед со сворой собак, о котором мне накануне говорил Забулдыга Смит, предупреждая, что если я пойду вниз по дороге, это будет стоить мне жизни.
Однако, напомнил я себе, мое решение остаться со Смитом и пить с ним его самогон тоже чуть не стоило мне жизни.
Это может показаться невероятным, но я был убежден, что накануне разговаривал с Забулдыгой Смитом. Я, конечно, знал, что такого человека нет и не могло быть. И он, и его глупая жена Ловиза были только героями комиксов. Но никакие доводы не могли поколебать моего убеждения.
Если не считать собак и прикрикнувшего на них человека, место было точной копией жилища Забулдыги Смита. И это, сказал я себе, противоречило всякому здравому смыслу.
Затем я заметил некоторое отличие, и хотя это была слишком незначительная деталь и она не объясняла всей этой чертовщины, я почувствовал облегчение. Так же, как и у Забулдыги Смита, здесь стоял древний автомобиль, но у него были все четыре колеса. Правда, у поленницы я заметил козлы и доску, так что скорее всего ремонт был закончен совсем недавно.
Я уже почти проехал мимо, и тут моя машина снова чуть не угодила в канаву, и я с трудом удержал ее на дороге. Повернув голову, я взглянул на дом в последний раз и на столбе, около калитки, увидел почтовый ящик.
Кистью, с которой, очевидно, текла краска, так как виднелись потеки, на нем грубыми мазками была выведена только одна фамилия:
УИЛЬЯМС.
ГЛАВА 3
Джордж Дункан постарел, и все же я сразу узнал его, как только вошел в магазин. Несмотря на седые волосы, трясущиеся руки и старческую худобу, он остался все тем же Джорджем Дунканом, который так часто угощал меня, мальчишку, мятными конфетами, когда мы с отцом приходили сюда. Отец покупал у него продукты, а иногда и мешок отрубей, который Дункан притаскивал из задней комнаты, где у него хранился корм для скота.
Сейчас он находился за прилавком, разговаривал с женщиной, которая стояла ко мне спиной.
— От этих ребят Тома Уильямса, — услышал я громкий скрипучий голос, — всегда были одни неприятности. С того самого дня, как старик Уильямс поселился здесь, его семейка доставляла нам только огорчения. Послушайте меня, мисс Адамс, они неисправимы, и на вашем месте я бы вообще о них не беспокоился. Я бы просто учил их как можно лучше, наказывал бы, когда они этого заслуживали, а больше ни о чем бы и не думал.
— Но, господин Дункан, — произнесла женщина, — они не такие уж и плохие. Естественно, они не получили хорошего воспитания и иногда ведут себя просто ужасно, но, в общем, они совсем не плохие ребята. И им очень трудно. Вы даже представить себе не можете, как к ним все относятся…