— Придвигайтесь-ка к столу, — произнесла она. — А ты, отец, вытащи изо рта свою трубку.
Она повернулась ко мне.
— Я уже смирилась с тем, что он никогда не снимает своей шляпы — даже спит в ней, — но я не потерплю, чтобы он сидел за столом еще и с трубкой в зубах.
Она села вместе с нами за стол.
— Угощайтесь, — произнесла она, обращаясь ко мне. — Это, конечно, не какое-то там сверхмодное блюдо, но все приготовлено из хороших продуктов, и много, так что, надеюсь, вам понравится.
Еда оказалась вкусной и сытной, и, похоже, ее действительно было много. Казалось, они с самого начала рассчитывали еще на одного человека.
К концу ужина полил дождь. Он был таким сильным, что нам пришлось повысить голос, чтобы сквозь этот шум слышать друг друга.
— Нет ничего лучше тушеной свинины, — произнес старик, который, очевидно, утолил первый голод и теперь решил снова поговорить, — кроме, возможно, мяса опоссума. Раньше мясо его у нас частенько бывало на столе, но сейчас мы его совсем не видим. Для того, чтобы поймать опоссума, человеку нужна собака, но после смерти Проповедника я не мог заставить себя завести другую собаку. Я просто обожал этого пса и не мог представить себе, что на его месте будет другой.
Женщина вытерла слезу.
— Он был самым лучшим псом из всех, что у нас жили. Прямо-таки член семьи. Спал у печки, и даже когда там было очень жарко и шерсть его начинала дымиться, он, казалось, и не замечал. Мне кажется, он вообще любил жару.
Вас, верно, удивляет, что мы так назвали собаку, но он выглядел настоящим проповедником. Да и все повадки у него были что надо. Он был всегда таким важным, серьезным и печальным…
— Кроме тех случаев, — перебил ее старик, — когда мы охотились на опоссума. — Пес был настоящей грозой опоссумов.
— Не подумайте, что мы какие-то нечестивцы, — снова вступила в разговор его жена. — Никакое другое имя ему просто не подходило. Он был вылитый проповедник.
Мы закончили ужинать, и старик снова сунув в рот трубку, протянул руку к кувшину.
— Спасибо, — сказал я, — но мне больше не наливайте. Пора ехать. Если бы вы разрешили мне взять пару поленьев, я бы подложил их под колеса…
— И не думай ехать, — возразил старик. — Особенно в такую грозу. Я просто не могу позволить тебе уйти. Для меня бы стало настоящим позором выгнать гостя на улицу в такую погоду. Оставайся-ка лучше здесь, в уюте и тепле, и мы выпьем еще. Завтра поедешь. У нас нет второй кровати, но ты можешь лечь на кушетке. Тебе на ней будет очень удобно. Лошади утром вернутся, и мы вытащим твою машину.
— Вы и так уже много для меня сделали…
— Мы очень рады, что ты к нам заглянул, — произнес старик. — Теперь не часто встретишь новое лицо. Мы со старухой вечерами сидим вот так молча и смотрим друг на друга. Сказать нам нечего, мы уже обо всем с ней поговорили.
Он снова наполнил мой стакан и придвинул его ко мне.
— Бери-ка стаканчик и радуйся, что в такую ночь есть где укрыться, а до утра я и слышать больше не хочу о том, что ты собираешься уходить.
Я поднял стакан и сделал большой глоток. По правде говоря, мысль о том, чтобы остаться здесь на ночь, была довольно привлекательна.
— Хорошо все-таки без собаки, — снова заговорил старик. — Хотя, должен признаться, мне чертовски не хватает старины Проповедника. Но когда у тебя нет собаки и не надо ходить на охоту, то появляется много свободного времени. Свободное время — самое дорогое, что есть на свете. Оно дает возможность подумать и помечтать, что приносит только пользу. Большинство сегодняшних прощелыг стали такими именно потому, что они не могут и минуты посидеть спокойно. Они все время куда-то бегут, думая, что им вот-вот повезет, но на самом деле просто пытаются убежать от самих себя.
— Полагаю, вы совершенно правы, — произнес я, думая о себе, и сделал глоток. Самогон был настолько хорош, что я отпил еще.
— Ну-ка, молодой человек, — сказал старик, — давай-ка сюда твой стакан, я тебе еще налью.
Я протянул стакан, и он снова наполнил его до краев.
— Вот мы сидим тут как у Христа за пазухой, — проговорил старик, — и нет у нас иных забот, кроме как сидеть вот так, попивать самогон да дружески беседовать, не обращая никакого внимания на время. Время — лучший друг человека, если использовать его с толком, но и злейший враг, если тратишь его попусту. Несчастные создания те, кто живет по часам. Совсем другое дело — жить по солнцу.
Что-то здесь было не так, я чувствовал это. В этих двоих, и в старике и в старухе, было что-то неуловимо знакомое, словно бы я когда-то их знал, встречал где-то много лет назад. Казалось, еще мгновение, и я вспомню, кто они такие и где я их видел. Но как я ни старался, мне это не удавалось.