— Ситуация весьма необычна, — произнес спокойно президент, — но так как эти джентльмены все-таки здесь, я бы предположил, что своим приходом сюда они преследовали какую-то цель. Поэтому я предлагаю выслушать их, а потом вернуться к нашим делам.
Все происходящее было до чрезвычайности нелепо, и меня не оставляло ужасное чувство, что я так и не покидал Страну-Фантазию, что все еще нахожусь в том мире и что вся эта история с президентом, его кабинетом и другими присутствующими здесь людьми — не более чем неуклюжая пародия, годная разве что для комикса.
— Полагаю, — произнес президент, обращаясь ко мне, — что вы Хортон Смит, хотя, по правде говоря, я бы вас не узнал.
— Яс рыбалки, господин президент, — сказал я. — У меня не было времени переодеться.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, — проговорил президент, — все это условности. Но я не знаю вашего друга.
— Я не уверен, сэр, что он мой друг. Он утверждает, что он Черт.
Президент понимающе кивнул.
— Я так и думал, — произнес он, — хотя в это трудно поверить. Но если он Черт, то что он здесь делает?
— Я пришел, — вступил в разговор Черт, — поговорить о деле.
— Что касается остановившихся машин… — начал министр торговли.
— Но это просто бред какой-то, — прервал его министр здравоохранения, просвещения и социального обеспечения. — Я сижу здесь и вижу, как все это происходит, и говорю себе, что этого просто не может быть. Даже если бы такой персонаж, как Черт, существовал… — он повернулся ко мне, ища поддержки, — господин Смит, вы же знаете, что так дела не делаются.
— Вне всякого сомнения, — согласился я.
— Надо признать, — сказал министр торговли, — что предпринятые господином Хортоном действия весьма необычны, но мы находимся в необычной ситуации. Если у господина Хортона и его сатанинского друга есть что нам сообщить, мы их выслушаем. Мы уже выслушали множество других людей, включая наших ученых друзей, — он махнул рукой в сторону сидящих у стены людей, — и пока никто из них не сказал ничего дельного. Все они утверждают о невозможности происходящего. Ученые заявляют нам, что все это опрокидывает законы физики, и они просто не знают, как все это объяснить. А инженеры сообщили нам…
— Но этот Черт! — проревел человек со звездами на погонах.
— Если он, конечно, Черт, — проговорил министр внутренних дел.
— Друзья, — устало произнес президент, — однажды во время войны один великий президент, которого осуждали за его дела с весьма темной личностью из другой страны, сказал, что ради того, чтобы пересечь поток, он пойдет по мосту даже с Чертом. И президент, которого вы видите сейчас перед собой, тоже не побоится иметь дело с Чертом, если это поможет нам справиться с нашей проблемой.
Президент бросил на меня взгляд.
— Господин Смит, — спросил он, — не могли бы вы нам объяснить, что, черт возьми, здесь происходит?
— Но господин президент, — запротестовал министр здравоохранения, — все это слишком нелепо, чтобы тратить на это наше время. Если слухи о том, что здесь произошло, когда-нибудь дойдут до прессы…
Госсекретарь фыркнул.
— Это им ничего не даст. Как, скажите на милость, они смогут это передать? У них же нет никаких средств связи. И потом, господин Смит сам представитель прессы, и если он пожелает, мы не сможем ничего утаить, несмотря на все наши старания.
— Все это пустая трата времени, — произнес генерал.
— Мы уже целое утро потратили на пустые разговоры, — заметил министр торговли.
— На вашем месте, — сказал я им, — я не стал бы и дальше тратить время впустую. Я могу рассказать, в чем тут дело, правда, боюсь, вы мне не поверите.
— Господин Смит, — обратился ко мне президент, — мне бы не хотелось упрашивать вас.
— Ав этом и нет никакой необходимости, — довольно резко ответил я.
— Тогда берите вон те стулья, подсаживайтесь к столу и расскажите нам о том, с чем вы сюда пришли.
Я пошел через комнату за стулом. Черт не отставал от меня ни на шаг, помахивая от возбуждения хвостом. Стуки в обе двери прекратились.
Я чувствовал спиной сверлящие взгляды сидящих вокруг стола людей. Господи, подумал я, ну и положеньице — находиться в одной комнате с президентом, его кабинетом, высшими военными чинами, учеными и советниками. И самое ужасное в том, что, пока я доберусь до конца своей истории, они меня измочалят. Совсем еще недавно, сказал я себе, я гадал, как мне найти хоть одного из высокопоставленных чиновников, который согласился бы выслушать меня. И вот я этого добился. Они сидели передо мной, готовые выслушать то, что я им скажу, И я немного струхнул. Большинство присутствующих, в отличие от министра здравоохранения и генерала, у которых рот, по существу, просто не закрывался, сидели молча, но я знал, что еще до того, как я закончу говорить, они к ним присоединятся и закидают меня вопросами.