Мрачные мысли его прервал телефонный звонок.
— Говорит Жаннетта, — произнес в трубку голос, который Иван Иванович тотчас узнал и обомлел от радости. — Еще раз хочу поблагодарить вас за теннис, Иван Иванович, — сказала она, музыкально растягивая гласные в его имени и отчестве. — Простыла и отлеживалась. Вот вновь здорова.
— Отлично. Великолепно. А я… — Он собрался с духом и галантно произнес: — А я имею честь пригласить вас на обед.
— А я имею честь с удовольствием принять ваше приглашение, — смешливо ответила она.
Вечером «Счастливая верфь» преображалась. В полутемном зале сверкали гирлянды разноцветных фонариков. Негритянский оркестрик исполнял новоорлеанский репертуар. И дух Армстронга витал над маленькой сценой. Завсегдатаев было немного, ибо ресторан считался дорогим даже по меркам Ривьеры. То и дело свечи исполняли извечный танец приветствия и уюта. Их пламя отражалось в модном хрустале и старинном серебре. Старинная мебель, старинные люстры и канделябры, которые зажигались лишь по особым случаям (свадьбы, круглые даты рождения), старинные одежды гарсонов, старинные меню.
— Я даже не знаю, была ли я когда-нибудь в таком чопорном ресторане, — воскликнула Жаннетта, знакомясь с длинным списком блюд старой французской кухни. И, засмеявшись, добавила: — Ну и наемся я сегодня.
— За чем же дело стало? — в тон ей отвечал Иван Иванович. — Приказывайте.
— Для начала я хочу русской черной икры и русской белой водки.
— Вы уверены?
— А в чем я, собственно, должна быть уверена?
— Русская водка — напиток серьезный.
— Вы хотите сказать — для взрослых? Но ведь и я уже далеко не ребенок. — Она задорно тряхнула головой, откинула челку со лба. — Иногда и мы, студенты, напрягаем карманы наших родителей и смакуем вашу «Столичную», «Столи».
— Ну что ж, водка так водка.
Оркестр исполнил «Вестэндский блюз». Иван Иванович слегка подпевал, в такт слегка барабанил пальцами по столу. Жаннетта была, казалось, поглощена своими мыслями, сидела притихшая. Когда водка и икра были поданы, она подняла рюмку, понюхала, смешно наморщила нос:
— Как-то в кино я заметила, что русские произносят бесконечные тосты. Что ни глоток, то тост.
— Пить без тостов — элементарная пьянка, — усмехнулся Иван Иванович. — А так — плодотворное общение.
— За плодотворное общение, — предложила Жаннетта и, пригубив рюмку, поставила ее на стол.
— Э-э-э, нет. Так не пойдет. Видимо, другого вы не видели в кино, а именно: по русскому обычаю первые три рюмки пьют до дна. Бог любит троицу.
— Мне этот обычай нравится. — Она выпила рюмку и поцеловала наружную сторону ее донышка. Иван Иванович негромко аплодировал.
— По-гусарски, чисто по-гусарски, — одобрительно твердил он и думал, что на Западе, постигая российскую историю, копают не только вширь, но и вглубь.
— Вы были коммунистом? — неожиданно спросила она, ехидно при этом улыбаясь. «Ехидно-снисходительно», — уточнил свое ощущение Иван Иванович и ответил:
— Был членом Коммунистической партии. А это, согласитесь, разные вещи. Без такого членства даже архиталантливый человек ни карьеру сделать, ни за границу или в командировку выехать не мог.
— Странно, — задумчиво протянула она. — Все ваши лидеры — кого ни возьми, Горби, Ельцин, Яковлев — бывшие коммунисты. Все.
— Это лишний раз доказывает мою мысль.
— Значит, называть их перевертышами неверно?
— Умница! В душе они всегда были врагами режима. Я предлагаю тост за умниц. На этом свете явный дефицит в умницах.
— «Надо же, — подумал он, — такая нелегкомысленная девица. Француженка. Студентка…» И вновь, словно прочитав его мысли, она сказала возвышенно:
— О ля-ля, мсье Иван Иванович, многие нас недооценивают. Но мы, студенты Франции, большая сила. Интеллектуальная, да и в любом другом смысле тоже.
Вопреки своей многолетней традиции — не есть ничего тяжелого на ночь, — Иван Иванович заказал себе стейк. Жаннетта махнула рукой: «И мне то же самое». И после третьей рюмки потащила его танцевать. По небольшому пространству, свободному от столиков, мягко скользили под звуки очередного блюза степенные пары. «Ну и пусть, — спокойно решил он, — пусть ухмыляются и злословят — мол, деду на покой пора, а он внучку охмурять пустился во все тяжкие». И такие замысловатые па выделывал, что его партнерша то и дело вскрикивала: «Браво! Браво!» Перед главным блюдом он заказал пару бутылок очень старого вина. Она сразу же отпила из бокала довольно много, зацокала язычком: «Какой букет! Какой вкус!» «Какая цена, душа моя!» — усмехнулся про себя Иван Иванович.