Все вокруг, казалось, замерло. Как я ни напрягал свое зрение и слух, я не смог уловить ничего — ни звука, ни движения.
Быстрым взглядом я окинул поверхность холма, потом оглядел его более внимательно. Первое, что бросилось мне в глаза, был мой пиджак. Он лежал на траве аккуратной кучкой, словно, подумал я потрясенно, я собирался повесить его на спинку стула, а стула на месте не оказалось. Чуть выше на склоне холма аккуратно, рядышком, стояли мои туфли. И только сейчас, увидев свои туфли, я почувствовал, что стою в одних носках.
Змей нигде не было видно, хотя в глубине пещеры что-то шуршало. Но там было слишком темно, и я не мог ничего разглядеть. На старое высохшее дерево опустилась птичка с голубым оперением и принялась внимательно рассматривать меня своими круглыми, как бусинки, глазками. Откуда-то из долины донеслось позвякивание колокольчика — вероятно, там паслась корова.
Я осторожно потрогал пиджак ногой. Удостоверившись, что ни в нем, ни под ним ничего нет, я поднял его и встряхнул. Затем взял туфли и, даже не надев их, стал спускаться по склону, но очень осторожно, подавляя в себе жгучее желание броситься бегом к машине. Я шел медленно, внимательно осматривая склон холма, который, должно быть, кишел змеями. Достаточно было вспомнить змею у меня на груди, и другую, которая проползла по моей ноге, и еще одну, которая сейчас, вероятно, находилась в глубине пещеры. Один только Бог знает, сколько их здесь ползало.
К счастью, на своем пути я не встретил ни одной. Однако я наступил правой ногой на чертополох, и остальной путь мне пришлось идти на цыпочках, чтобы застрявшие в носке колючки не вонзились в подошву. Змей не было — по крайней мере я ни одной не видел.
Неожиданно я почувствовал, что весь дрожу. Я уже почти достиг подножия холма, и дорога была прямо подо мной. Выбрав место подальше от кустов и валунов, где могли скрываться змеи, я тяжело опустился на траву и вытащил из носка колючки. Туфли, однако, я надеть не смог — у меня тряслись руки. Только сейчас я по-настоящему осознал, какой опасности мне удалось избежать.
При одной только мысли об этом у меня к горлу подкатила тошнота и меня вырвало. После этого я почувствовал себя лучше и смог надеть туфли. Обувшись, я добрел до машины и привалился к ее боку. Я готов был обнять ее от радости, что наконец-то вновь нахожусь рядом с ней.
И тут я заметил, что машина совсем и не застревала. Канава была намного меньше, чем я думал.
Я сел за руль и, достав из кармана ключ зажигания, завел мотор. Машина с легкостью выбралась из канавы, и, развернувшись, я поехал назад.
Было раннее утро. Солнце, должно быть, поднялось не более часа назад. На придорожной траве еще блестели капельки росы, и отовсюду доносился звонкий птичий гомон.
Доехав до поворота, я свернул и прямо перед собой, у дороги, увидел исчезнувший дом. И поленница дров на заднем дворе, и стоявший рядом старинный автомобиль, и сарай, к которому привалился стог сена, — все выглядело точно так же, как вчера при вспышках молний.
Потрясенный открывшимся мне зрелищем, я стал лихорадочно перебирать всевозможные варианты в поисках разумного объяснения происходящего. Судя по всему, я ошибся, решив, что моя машина стояла на прежнем месте, а дом, который я видел за несколько часов до этого, исчез. Скорее всего дом вообще никуда не исчезал, тогда как меня и мою машину зачем-то перенесли на целую милю вверх по склону холма.
Но какой в этом смысл? И потом, вряд ли такое вообще было возможно. Я хорошо помнил, как прочно увязла машина, которую, несмотря на все мои старания, мне так и не удалось вытащить из канавы. И даже если я был пьян, то не настолько же, чтобы не почувствовать, как меня перетащили на такое расстояние и бросили в змеиное логово.
Все это было довольно странным — и трицератопс, который исчез так же внезапно, как появился, и застрявший в канаве автомобиль, и Забулдыга Смит со своей женой Ловизой, и даже самогон, ведь похмелья, неизбежного при таком количестве выпитого, у меня так и не наступило. Я почти жалел об этом, так как происшедшее лишало меня возможности объяснить все случившееся тем, что я был пьян. Но человек просто не мог выпить такое количество отвратительного пойла и чувствовать себя на следующий день прекрасно. Конечно, меня вырвало, но вряд ли это было как-то связано с похмельем.