Он вновь склонился над газетой. Передовица понедельника вышла под шапкой «ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА УЛИЦЕ». Первые результаты полицейского расследования также попали на первую страницу. Рокуэлл практически мгновенно лишился зрения. Вновь упоминалась Паула. Цитировались ее слова о том, что она сможет опознать одного из нападавших, так как хорошо разглядела его и автомобиль, на котором приехала банда. Да, вот это уже серьезно. Они не могли не выяснить, действительно ли она сможет опознать одного из них. А если да, требовалось найти способ заставить ее молчать. Все могло начаться с простого избиения. Несколько ударов кулаком могли гарантировать молчание… потом же они возбудились и…
Курт закрыл газету. Общество, которое взращивает хищников, должно за это ответить. Должно ли? Внезапно ему опротивела вся эта социологическая галиматья, которой он потчевал студентов. Общество не виновно в ослеплении Рокуэлла и изнасиловании Паулы. Неважно, какими мотивами руководствовались хищники, но сделали это именно они, и никто больше.
И требовался другой хищник, в той же мере способный на насилие.
Курт отдал подшивки, прошел по коридору в холл. Его юная искусительница по-прежнему сидела за столиком. Но теперь он видел, что это всего лишь девушка-подросток, почитающая высшим шиком выскочить из дома, не надев под блузку бюстгальтера. Спускаясь по ступеням к «фольксвагену», Курт думал совсем не о ней.
Нужен хищник, но его нет. Значит, предсмертная агония Паулы останется неотомщенной, и та же участь может поджидать других.
Курт уже сожалел, что остановился на железнодорожном переезде, заглянул в библиотеку. Прошлое ожило с новой силой, так что несколько бессонных ночей ему гарантированы.
Глава 13
— Чертова дорога, — раз за разом повторял старший сержант.
Они тряслись в джипе по пустыне, направляясь к немецкому аэродрому неподалеку от побережья. Первая операция, в которой участвовал Курт. На джипе не было ни ветрового стекла, ни брезентового верха. Сзади, по бортам, даже на капоте крепились канистры с бензином и водой. Сдвоенные пулеметы «виккерс» нацелились в звездную ночь.
Джип летел по песку, а если одно из колес попадало в яму, воздух оглашали проклятья.
— Лучше бы нас сбросили на планере, — вещал сержант. — Чертова дорога. Я уже бывал на этих аэродромах, парни. — Лиц сидящих рядом Курт не различал, только смутные очертания голов. Несколько охранников, редкие патрули, колючая проволока, иногда дот…
Им предстояло разрезать проволоку, проскользнуть мимо часовых и патрулей, прикрепить взрывчатки к самолетам. Особая конструкция взрывателей обеспечивала получасовую задержку, позволяя им уйти в пустыню на милю-другую.
Чертова дорога.
Наконец джип остановился. Дальше они пошли пешком. Добрались до проволоки. Разрезали ее. В дюжине ярдов Курт увидел красный огонек сигареты часового. Всего-то от него требовалось повернуться, заметить движущиеся тени, выстрелить или закричать…
В «Руководстве по рукопашному бою» подробно объяснялось, как вывести часового из строя, чтобы он не поднял тревоги. Подходишь сзади, вгоняешь нож в правую почку, левой рукой зажимаешь рот. Затем выдергиваешь нож и перерезаешь часовому горло. Согласно «Руководству» противник в ходе этих манипуляций вел себя, как мешок с зерном.
Курт коснулся плеча сержанта и пополз к часовому. Беззвучно, неторопливо, не сводя глаз с красной точки.
Их разделяло уже восемь ярдов. До Курта доносился запах горящего табака. Пять ярдов. Нож он уже держал в правой руке.
Красная точка опустилась вниз, полетели искры: часовой загасил окурок о приклад. Теперь уже Курт различал его силуэт. Часовой вздохнул, потянулся, что-то пробормотал по-немецки. Курт метнулся к нему.
Левая рука обхватила рот и нос часового, правой он вонзил нож в его бок. Ноги их переплелись, они повалились на землю. Как того требовало «Руководство».
Но часовой пытался закричать, укусить Курта, оторвать его пальцы от своего лица. Тело его напряглось, он попытался скинуть с себя Курта. А несколько мгновений спустя казавшиеся железными, мышцы часового обмякли. Более он не отрывал пальцев Курта. Каска скатилась с его головы, и подбородок Курта уперся в голову с коротко остриженными волосами часового. Он уже не дышал, но Курт все еще не отпускал его. Остальные уже бежали к самолетам. Напряжение спало, Курта едва не стошнило.