Тень от палки, которую он воткнул в песок перед собой, стала совсем короткой, время подходило к обеду, но Бренн словно забыл об этом.
Милая девчушка! Как она удивилась, когда он назвался Торнстоном. Наверняка записала его в лжецы, хотя прыжок ей определенно понравился. Сразу видно, что понимает толк в прыжках, а может, и сама прыгает. И все же он правильно сделал, скрыв свое настоящее имя. Его знают все в мире, как знают имена его друзей по первой звездной экспедиции. Но разве могут представить эти молодые люди, что он еще жив?! Что он — единственный из всего первого набора в Отряд разведчиков-исследователей новых планет, который еще коптит белый свет! Ведь это по космическим меркам ему семьдесят семь, а по земным? А по земным — чуть ли не вдвое больше. Вот что значит летать на околосветовых скоростях — время для тебя замедляется, реже бьется сердце, и ты молодеешь по сравнению с остающимися на Земле. Превращаешься в Мафусаила, пережившего родных и близких, но несущего свой крест — в память о погибших, в память о высадках на планетах, которым ты дал имена, в память о матери, жене и детях. Ты пережил их, и это самое страшное, что довелось испытать в своей долгой жизни. Нет, он правильно сделал, назвавшись Торнстоном.
Вечером, придя в пансионат поужинать, Бренн тотчас увидел девушку. Она сидела в прежней компании за дальним столиком. Заметив Бренна, девушка, как старая знакомая, приветственно помахала ему рукой. Он помахал в ответ и сел за столик неподалеку. И опять поразился необыкновенному сходству своей новой знакомой с Ниной. И дал себе слово заговорить с ней. Необходимо было каким-то образом внести ясность в создавшееся положение. Что-то весьма необычное выпало Бренну, он чувствовал это.
Когда, отужинав, девушка проходила мимо Бренна, он остановил ее легким прикосновением. Она вопросительно посмотрела на него.
— Утром я сказал неправду. Я не Торнстон.
— А кто же?
— Бренн. Крис Бренн.
Видно, это признание в обмане, пусть даже невольном, в какой-то мере поколебало доверие девушки к Бренну, потому что она сказала с заметной иронией:
— Бренн? Я слышала только о двух Бреннах — вожде древних галлов, подарившем миру афоризм: «Горе побежденным!», и астронавте Бренне, участнике первой звездной экспедиции. Вы который?
Вместо ответа он вынул из нагрудного кармана рубиновый «Знак Первопроходца». Она бережно взяла изящно сделанную вещицу и стала с интересом рассматривать ее. Постепенно ироническая улыбка на ее лице сменилась выражением растерянности.
— Но разве вы…
— Разве я еще жив? Вы это хотели спросить? Как видите. Или вы думаете, что я снова разыгрываю вас?
— Нет, нет! — быстро сказала она, глядя на Бренна так, словно хотела о чем-то вспомнить и не могла.
Бренн поднялся из-за столика, и они пошли к выходу.
— Как вас зовут? — спросил он, когда они оказались на полузакрытой террасе, опоясывающей здание пансионата.
— Нина, — ответила она, и Бренн вздрогнул и почувствовал, как опять заколотилось сердце. Наверное, он изменился в лице, потому что девушка тревожно спросила:
— Вам нехорошо?
— Ничего страшного, — успокоил он ее, справляясь с волнением. — Просто плохо спал ночью.
Но это было лишь отговоркой, на самом же деле Бренн чувствовал себя если не на грани безумия, то на грани сильнейшего эмоционального срыва. Второй раз за день его психика подвергалась обвальному стрессовому воздействию, и только отличная физическая форма, которую постоянно поддерживал Бренн, спасала его. Выдержать два таких потрясения — сначала встретить живую Нину, а теперь узнать, что совпадает не только образ, но и имя!
— Вы плохо спали? — спросила Нина. — Представьте, я тоже. Все время видела какие-то сны, из которых ничего не помню. Помню только, что во сне меня мучило ожидание.
— Ожидание чего?
— Не знаю. Просто тяготилась каким-то предчувствием. Я даже проснулась. Вообразите: ночь, я одна, и так ноет и болит сердце…
«…ночь, я одна, и так ноет и болит сердце…» — Бренн был готов поклясться, что слышал эти слова. Вот только от кого и когда?
На улице, в мягком свете уже загоревшихся ночных фонарей, стояли друзья Нины.
— Вам надо идти? — спросил Бренн.
— Мы собирались сходить на дискотеку. Но я передумала.
Нина вышла из-за колонны и сделала знак друзьям, давая понять, что ее планы переменились и она остается. Затем повернулась к Бренну:
— Приглашаю вас погулять. Сегодня будет чудный вечер — слышите, как звенят цикады?
Сиреневые июльские сумерки были душными, и Бренн с Ниной, не сговариваясь, пошли к реке. До берега пробирались узкой тропинкой, вьющейся под сводами еще более душного леса, и, когда вышли, Нина не смогла удержать восторженного возгласа при виде открывшейся им картины. И Бренн, обычно невозмутимый в самых разнообразных жизненных коллизиях, сейчас полностью разделял восторг своей спутницы.