Тайгачев отшатнулся, гримаса ужаса исказила его лицо.
— Сволочи! — воскликнул он. — Сволочи! Боже, как таких земля носит… — Ноги его подкосились, он плюхнулся в кресло, но как-то быстро затих, собрался и спросил: — И что теперь будет?
— Я предлагаю вам чистосердечно признаться в содеянном, — спокойно предложил Панков. — Если раньше на вас указывали только улики, то теперь появился мотив. Вы меня понимаете?
— Я не убивал, — тихо ответил Тайгачев и, почему-то взглянув на Махорина, добавил: — Честное слово.
— Ладно. Так и запишем, — усмехнулся следователь, кивнул милиционерам: — Мера пресечения — содержание под стражей! Выполняйте!
И тут же дюжие молодцы подскочили к бизнесмену, заломили за спину руки, защелкнули их металлическими браслетами.
— Следуйте за нами! — приказал старший наряда.
Тайгачев понуро побрел к выходу. Рядом с ним семенил маленькими ножками адвокат Сидоров и все пытался что-то прошептать хозяину на ухо. Но тот шел прямо, не наклоняясь. И карлик не выдержал, громко пискнул:
— Леха, твою мать! Последний раз спрашиваю! Мне-то хоть правду скажи! Чтобы я знал, как действовать…
— Пошел ты!.. — огрызнулся Тайгачев. — Я два раза не повторяю… — И скрылся за дверью.
Следователь сел за стол, устало провел ладонью по лицу, спросил Махорина:
— Каковы впечатления?
— Сложные… — ответил Сашка.
— Я ведь тебе обещал… Ладно. Поработай пока с его связями.
— А со связями потерпевшей?
— Тоже… Хотя не усердствуй. Дело чистое. Даже суд присяжных приговорил бы его к электрическому стулу.
— Ну зачем убивать? Я не понимаю… Даже если она решила оставить ребенка, стоило ли из-за этого так ломать свою судьбу? Он ведь целый детский сад прокормить сможет.
— У богатых свои причуды, — глубокомысленно изрек Панков. — Это для нас с тобой точка отсчета — тарелка с супом. А у них совсем другая логика… Вот недавно в США — слышал, наверно? — кумир нации, звезда ихнего футбола, мультимиллионер… Встретил бывшую… Заметь, бывшую жену на пороге ее дома — заметь, ее дома — с любовником… Выхватил нож — и искромсал обоих. А когда его американские менты арестовывали, так он чуть было не застрелился… Кажется, чего человеку не хватало? Он за свои деньги любую красавицу купить смог бы…
— Настоящую любовь не купишь.
— Это точно… И аффект — вещь серьезная! Он ведь самые здравые умы набекрень ставит… Так что побегай, посуетись. Но я думаю — все без толку. Дня через два, максимум — через неделю этот фраер расколется. Хочешь, на бутылку поспорим?
— Вы же знаете, я не пью.
— На бутылку пепси, — уточнил Панков и расхохотался.
5
Елена Владимировна, жена Тайгачева, оказалась на редкость красивой женщиной, выглядевшей гораздо моложе своих лет. Ее густые русые волосы были подняты над ушами, завернуты в большой узел и сколоты тяжелым золотым гребнем. Большие светло-зеленые глаза смотрели на Сашку без настороженности, почти приветливо, и только горькая, тонкая складка у губ говорила о том, что она глубоко переживает внезапное горе, обрушившееся на ее семью.
— Вы уже в курсе? — спросил Махорин.
— Да, — кивнула Елена Владимировна, — мне адвокат позвонил. Я собираю две посылки в тюрьму — вещевую и продовольственную.
— Передачи, — поправил ее Сашка.
— Правильно… — согласилась она. — Сидоров так сказал. Посмотрите, я составила список. Это все пропустят?
Махорин глянул на густо исписанный лист бумаги.
— Консервы не возьмут. Нужно самое простое — сало, репчатый лук, чеснок… Имейте в виду, общий вес — не более пятнадцати килограммов. Можно передать электрокипятильник, ложка должна быть деревянная… Спортивный костюм лучше шерстяной…
— Он там долго пробудет?
Сашка пожал плечами:
— Как следствие пойдет.
Тайгачева то ли осуждающе, то ли озабоченно покачала головой, о чем-то задумавшись, ушла в себя, но потом словно очнулась, светским тоном предложила:
— Чай, кофе, коньяк?..
— Нет, спасибо. Ничего не надо. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста… — она указала рукой на мягкие кресла у журнального столика.
— Елена Владимировна, — Махорин смущенно кашлянул в кулак, — вы знали гражданку Малютину?
— Я знала о факте ее существования, — сдержанно ответила Тайгачева.
— Вы ревновали?
— Нет. Я ведь замужем за Алексеем пятнадцать лет. И он никогда не менял свой образ жизни. Тут одно из двух: либо нужно было сразу разводиться, либо принять его таким, какой он есть. Я выбрала второе…