— Черт возьми, — озлился мистер Вули, очень гордившийся красавцем петухом.
Куры презрительно заквохтали. Мистер Вули подумал, что они очень похожи на женский комитет Уорбертонской торговой комиссии.
— Дамы, — обратился он к ним, — дамы Уорбертона, добрый вечер.
— Бла, — дружно ответили они чуть подергивая хвостами. Это «бла», вероятно, соответствовало слову «козел» в человечьем языке…
— Меня попросил прийти к вам сегодня, — продолжал он, — и выступить по вопросу сберегательных марок. — Тут мистер Вули вспомнил, где находится, и смущенно опустил глаза.
Очень хорошо, что опустил, потому что сразу же увидел на полу… ну да, конечно, женскую тапочку, домашнюю тапочку с розовым помпоном на носке. Взяв ее в руки, мистер Вули понял, что это тапочка его жены.
Под циничными взглядами кур он вертел и вертел ее в руках, а тем временем в том месте, где укоренялся бы его хвост, если бы у него был хвост, зародилась и стала ползти вверх по хребту какая-то первобытная дрожь, нечто из джунглей. Он сунул туфлю в карман. Выключил свет.
Миссис Вули в их супружеской постели не было. Он прошел в ее апартаменты, но не обнаружил и там. Пожалуй, он и сам не знал, увеличило ее отсутствие его опасения или уменьшило. И в самом деле, что хуже — отсутствие или присутствие Дженнифер? Он решил опять лечь в комнате для игр и сразу направился туда. Кольца и брусья, которые он устроил для жены, поблескивали своей новизной в пустоте просторной комнаты. Мистер Вули вспомнил, как она приняла этот дар, свидетельство внимания к ней. Дженнифер сначала широко раскрыла глаза, дивясь его наивности, потом рассмеялась его глупости. Сейчас он с удовольствием представил ее летучей мышью, висящей в воздухе.
Одеял здесь не было. Мистер Вули вернулся за ними в свою комнату. Он сразу заметил, что дверь в ванную комнату приоткрыта. Свет там был включен. Вули бросился к двери — и сразу замер. Он увидел Дженнифер, склонившуюся над ванной. Она была в шортах и белой рубашке, расстегнутой. Волосы растрепаны, а руки заняты петухом кохинхинской породы. Одна придерживала его за спину, другая занесла лезвие бритвы, принадлежавшее мистеру Вули. Лицо Дженнифер в профиль показалось Вули заострившимся, голодным, смотрела она вверх — так, будто прислушивалась к чему-то.
Внизу часы мягко пробили полночь. Дженнифер, скупо улыбаясь, профессиональным жестом перерезала петуху горло, и хлынула кровь — ей на руки, на одежду. Она стала наполнять кровью чашку. Наполнив, петуха выронила не глядя. Дженнифер разговаривала с собой на языке, которого Вули никогда раньше не слышал. Быстро развернув маленькие пакетики из оберточной бумаги, хранившиеся у нее в кармане рубашки, она высыпала их содержимое в чашку с кровью. Размешала все это ручкой зубной щетки, а ее голос повторял незнакомые слова снова и снова.
Теперь из чашки поднимался легкий голубой дымок. Дженнифер улыбнулась. Он услышал ее довольное восклицание: «Ага!» Ополоснув щетку в струе горячей воды, она чуть встряхнула ее и вернула на место, при этом повернувшись к зеркалу, — а там встретилась взглядом со своим потрясенным мужем. Мгновение она смотрела на него в зеркало, потом заговорила:
— Постыдился бы, мужчина твоего возраста и подглядывает!
Без дальнейших слов, со скромным достоинством, она закрыла дверь перед его носом и заперлась на замок.
А он сразу же, и совершенно бесшумно, побежал вниз по лестнице— в библиотеку. Это лживое лицемерное замечание оказалось для него последней каплей.
Над большим камином в библиотеке висел, среди другого старинного и своеобразного оружия, боевой топор с короткой рукояткой. Через несколько минут Бентли и прочая челядь были разбужены грохотом яростной атаки. Мистер Вули рубил дверь ванной комнаты, задыхаясь, обливаясь потом, — но дверь была из такого крепкого дуба, что топор сразу затупился.