Они приостановились. Мистер Вули к двери и своему дворецкому располагался спиной. А за спиной дворецкого смутно виднелась женская фигура, полускрытая тенями в коридоре. Пижамная куртка мистера Вули, скромного бежевого цвета, достигала ему до середины бедра. То есть достигала спереди, а сзади сильно топорщилась из-за толстенных повязок, которые наложил ему доктор Мэнникс на травмированные ягодицы. Кроме того, мистер Вули не мог стоять прямо. Он перегибался вперед, как гном, скверный злой гном. А поскольку он не видел, что появилась новая аудитория, то и петь не перестал.
— … И не протрезвею-ю-ю!.. — закончил он на высокой ноте через некоторое время.
Аплодисменты, на которые рассчитывал мистер Вули, не последовали.
— В чем дело? — обиженно спросил он. — Милашка, — сказал он Хортенз, обнимая ее за плечо, — не куксись. Станцуй-ка лучше еще. — Но служанка и доктор лишь молча смотрели ему через плечо. Медленно, неохотно мистер Вули повернулся.
На пороге стоял Бентли. Он не стал тратить времени на Бентли. Рядом с Бентли, в медсестринской униформе и шапочке, стояла Бетти Джексон.
— О! — вырвалось у Бетти Джексон. Потом она повторила: — О!
Хортенз решила проявить себя с наилучшей стороны. Она отошла, пошатываясь, и взяла пуховку, которой вытирала пыль, когда веселье здесь еще не началось. Но душу она в эту притворную деятельность не вкладывала. Так что пыль стиралась плохо. Хортенз вернулась к остальным и рассеянно протерла доктору Мэнниксу его лысую голову. Он захихикал, ибо от природы был щекотлив.
— Не надо так, очаровашка, — проговорил он, продолжая хихикать тенором — на глазах у него выступили слезы, и пришлось протирать очки.
— Я вижу. — Бетти Джексон немного пришла в себя и могла уже не ограничиваться одним «о». — Вот, значит, как.
— Что «вот, значит, как»? — спросил мистер Вули. Чтобы не упасть, он схватился за доктора Мэнникса. Мистер Вули понимал, что сейчас нужно сказать девушке что-нибудь ободряющее, ввести ее в их веселый круг. Бентли прогнать, конечно, предложить Бетти стул и угостить этим восхитительным коктейлем. Увы, он мог только смотреть на нее, склонив голову набок и пьяно перебирая своими тощими ножками. Сейчас мистер Вули был похож на птицу, но птицу неудачливую и несчастную. Он моргнул, икнул. — Извините! — Извинение прозвучало тонким писком.
— О, — к Бетти Джексон вернулась ее односложность. Тут Хортенз решила тоже принять участие в разговоре.
— Как поживаете, дорогуша? — спросила Хортенз. — Может, войдете к нам? — При этом она чуть поклонилась. Чего и не следовало делать: центр тяжести у нее переместился, и ей пришлось, чтобы не упасть, добежать мелкими быстрыми шажками до кровати и уткнуться туда головой. — Вот и хорошо, — пробормотала Хортенз, тут же засыпая.
Бентли вспомнил, кто он такой. И удалился.
— Вы даже не говорите со мной, — упрекнула Бетти.
А говорить мистер Вули и не мог. Слова у него пропали. Он поставил одну босую ногу на другую, поморгал, почесал колено.
— О, о, — издав эти звуки, Бетти прикрыла глаза и вдруг хлынувшие из них слезы крошечным носовым платочком стерла. А затем покинула их — ушла, удалилась, исчезла.
ГЛАВА 16
ПОСЛАНЕЦ ЛЮБВИ
Слуги, посовещавшись внизу, решили отныне держать большие запасы всяческого алкоголя: жизнь изменилась, нужно приспосабливаться. А пока они это обсуждали, вверху происходило нечто более сложное.
Доктор Мэнникс объяснил, что идея привести Бетти Джексон в дом под видом медсестры принадлежит ему. Он объяснил девушке, что мистер Вули замучен тоскою в разлуке с ней, но она может нанести ему лишь краткий визит, иначе пойдут сплетни, а вот если прийти в одежде медсестры, то можно не только остаться надолго, но и не отходить от любимого человека. Доктор Мэнникс специально скрыл этот план от мистера Вули, чтобы получился приятный сюрприз. Ах, как неудачно все обернулось! Доктор Мэнникс был очень расстроен. И хотя мистер Вули, в общем, простил его, он все же хотел как-то исправить положение — иными словами, вернуть Бетти как можно скорее, а то разрыв может не зарасти.
— Что мне делать? — простонал мистер Вули.