Мистер Вули приветливо махнул судье Джилеаду.
— Доброе утро!
— Не разговаривай с этим похотливым мерзавцем, — потребовала утонченная, высоко интеллектуальная миссис Джилеад, но судья ее ослушался. Он поздоровался очень вежливо.
Транспорт, из-за которого остановили праздничную процессию, прошел почти весь. Вот появилась яркая открытая машина, вел ее муж одной из подруг Бетти Джексон. Эта невинная, ничего не подозревающая пара располагалась на переднем сиденье, а сзади сидела Бетти. Машина впереди заглохла, и вынужденная остановка дала Бетти время оглядеться по сторонам — она увидела на расстоянии всего футов в двадцать самого мистера Вули. Ее красивые глаза потемнели от восхищения при виде его уверенной осанки, красной каски, его ведущего положения в параде. Она наклонилась к водителю машины и предложила не пересекать Брик-стрит, а свернуть налево, найти где-нибудь место для парковки и посмотреть, как идет парад, в особенности мистера Вули. Ее друзья согласились, и машина сделала поворот.
Бетти, вся в белом, за исключением воздушной зеленой косынки на шее, послала мистеру Вули несколько воздушных поцелуев — они летели, можно сказать, между ушей раскрашенной лошади. Отправляя последний поцелуй, Бетти наконец обратила внимание на лошадь и испугалась. Она вскрикнула, и эта тонкая серебристая сосулька звука оказалась первым звеном в цепи ужасных событий. Вскрикнула Бетти потому, объясняла она потом, что увидела, как лошадь подпрыгнула, буквально подпрыгнула в воздух и бросилась вперед, широко раскрывая свой ярко-красный рот.
Мистер Вули от удивления выронил поводья.
— Иисусе! — простонал Свенсон. — Я же говорил! Она теперь только Дженнифер!
Водитель машины, испуганный криком Бетти за спиной, нажал на газ, но ему еще нужно было переключить передачу, и Дженнифер успела преодолеть отделявшее их расстояние. Бац! Зеленая косынка оказалась у нее в зубах! Будь она туго повязана, кончилось бы это трагически. Но косынка была лишь зашпилена, так что все обошлось — а машина тем временем набирала скорость. Лошадь не могла ее догнать, хотя как она старалась! «Пожарная машина», которую лошадь тащила за собой — это была фактически легкая повозка, — болталась из стороны в сторону, обещая вот-вот перевернуться. Перепуганная толпа на тротуаре увидела, как Дядя Сэм взлетел в воздух, выброшенный со своего места при очередном толчке, и, после краткого полета, совершил посадку на три точки, если точками считать руки и подбородок: контакт последнего с бетонным покрытием смягчила фальшивая борода, но не очень.
Вперед неслись Дженнифер, повозка, мистер Вули! Вперед и вперед! Машина ненавистной соперницы опережала ее уже на целый квартал, но копыта лошади по-прежнему выбивали маниакальную дробь. Сразу за Элм-стрит у повозки отлетело колесо. Оно не сломалось и еще некоторое время продолжало катиться, а повозка сразу осела, и когда ось коснулась мостовой, мистера Вули сразу швырнуло вперед — он столкнулся в полете с толстым Симпсоном, управляющим своего офиса. Симпсон упал и остался лежать. Рядом с ним лежал мистер Вули.
Далеко впереди Бетти и ее друзья свернули на Макдональд-авеню, потому что у перекрестка были ясно обозначены раскопки департамента дорожных работ: красные фонари, знаки и стрелки со словом «объезд». А разъяренная лошадь не свернула и продолжала нестись прямо, волоча за собой полуразбитую повозку с пожарной лестницей и крюком. И лошадь, и «пожарная машина» упали в десятифутовую яму с трубами, пробив ограждавший ее легкий деревянный барьер.
Мистера Вули окружили люди и многоголосый шорох их мыслей.
— Я трезвый, — простонал мистер Вули.
— Как вы себя чувствуете? — Мистер Симпсон не ответил. Он был без сознания. Пришлось положить его в «скорую помощь» рядом со Свенсоном, который уже находился там, в синяках, но целый. Мистер Вули поднялся. Тут подбежала его дочь Сара, он поцеловал ее, запыхавшуюся. Подошли полицейские.
Как чувствует себя мистер Вули? Это хотели знать все. Но получил ответ доктор Мэнникс, и сопровождался ответ смущенным и радостным смешком.
— Я трезвый, — проговорил мистер Вули. — Совершенно трезвый, — и он коснулся своих бедных ушей, своей несчастной головы. — Но я уже не слышу ничьих мыслей! Это во мне как бы умерло.
— Ваша лошадь тоже умерла, — сообщил ему доктор Мэнникс.
И верно. Дженнифер-Рамми лежала на переплетении труб водопровода, газопровода и электрических кабелей в самом низу ямы. На нее падала земля с краев. Хорошо можно было рассмотреть, однако, голову с закрытыми глазами и торчащий из тела лом. При падении лошадь напоролась на этот лом, стоявший вертикально, и умерла почти сразу же.