— Слишком все глупо, Никки. Это не тот человек.
1.46 дня сержант Уэли послал сигнал бедствия. Оказалось, что ему необходимо помыть руки. Инспектор Куин послал ответный сигнал: «Хорошо. Пятнадцать минут».
Сержант Санта-Клаус-Уэли слез со своего насеста, когтями проложил себе дорогу через прилавок и нетерпеливо застучал по внутренней стороне стеклянной двери. Эллери выпустил его и вновь закрыл за ним дверь; облаченная в красное фигура сержанта, оставив дофина единственным владельцем помоста, моментально исчезла в направлении мужской станции облегчения, расположенной на главном этаже.
Пока сержант отсутствовал, инспектор Куин бродил среди своих людей, напоминая им о полученных приказаниях.
Эпизод, связанный с ответом Уэли на позывы природы, вызвал временный кризис, так как к концу установленных пятнадцати минут сержант не вернулся. Не появился он и через полчаса. Помощник, посланный на станцию облегчения, по возвращении рапортовал, что сержанта там нет. На собранном тут же экстренном совещании личного состава высказывались опасения на нечестную игру и даже были запланированы контрмеры, когда вдруг, в 2.35 дня, хорошо знакомая в облачении Санта-Клауса масса сержанта, прикрывающегося маской, была замечена пробирающейся через линию ограждения.
— Уэли, — прорычал инспектор Куин. — Где вы были?
— Обедал, — вызывающе проворчал голос сержанта. — Весь этот чертов день, инспектор, я терпел как хороший солдат, но я не хочу при исполнении своих служебных обязанностей умереть от голода.
— Уэли! — задохнулся от гнева инспектор. Затем он вяло махнул рукой и сказал: — Эллери, впусти его. Пусть пройдет на свое место.
И это было почти все. Еще достойное внимания происшествие произошло в 4.22 дня. Прилично одетая женщина с красным лицом футах в пятидесяти от ипсоновской выставки закричала:
— Стойте! Вор! Он схватил мою сумочку! Полиция!
Эллери моментально отдал приказание:
— Это провокация, господа. Не спускайте глаз с куклы.
— Это Комус, переодетый женщиной! — воскликнул адвокат Бондлинг, когда инспектор Куин и детектив Хессе пробивались сквозь толпу к женщине, чье лицо приобрело оттенок ярко-красной краски.
— Что вы делаете? — кричала она. — Не надо меня арестовывать! Ловите мошенника, укравшего мою сумку!
— Все это бесполезно, Комус, — произнес инспектор. — Сотрите свой грим.
— Мак Комус? — громко сказала женщина. — Моя фамилия Рафферти. Все эти люди видели происшедшее. Это был полный мужчина с усами.
— Инспектор, — прошептала Никки Портер, незаметно проведя научный тест, — это женщина. Поверьте мне.
Так и оказалось. Все сошлись на том, что полный усатый мужчина и был как раз Комусом, который отвлекающим маневром безуспешно пытался вызвать смятение, чтобы благодаря ему иметь возможность выкрасть маленького дофина.
— Все это глупо, глупо, — бормотал Эллери, грызя ногти.
— Конечно, — ухмыльнулся инспектор. — Мы прищемили ему хвост, Эллери, и он пошел ва-банк. С ним покончено.
— Откровенно говоря, — фыркнула Никки, — я даже несколько очарована.
— Боюсь, — сказал Эллери, — у меня такое же чувство.
Карая грешников, инспектор Куин настолько закалился, что не снижал бдительности даже в самые уязвимые моменты. Когда в 5.30 прозвенел звонок к закрытию универмага и толпа начала пробиваться к выходу, он рявкнул:
— Господа, всем оставаться на своих постах. Смотрите за куклой!
Поэтому все не сводили с нее глаз, пока магазин не опустел. Резервисты спешно выгоняли публику. С высоты справочной будки Эллери следил, чтобы не было никаких столкновений, и отдавал приказания.
В 5.30 дня главный этаж был объявлен вне зоны боевых действий. Почти все были выпровожены. Остались единицы, сигналом к закрытию захваченные на верхних этажах универмага. Они выскакивали из лифтов и, теснимые сплошной стеной детективов и работников магазина, устремлялись к дверям. К 6.05 они текли тонкой струйкой, которая иссякла уже к 6.10. Начали расходиться и полицейские.
— Нет, господа, — крикнул Эллери со своего наблюдательного пункта. — Оставайтесь все на своих местах, пока не выйдут все служащие!
Продавцы уже давным-давно исчезли.