— Согласен, — кивнул Родин.
ГЛАВА 5
Никогда не путайся с женщиной, у которой проблем больше, чем у тебя самого. Сей афоризм, неизвестно, кем сказанный и неизвестно, где слышанный, Родин вспомнил, собираясь на свидание с Кудимовой. Спровоцировал его на это свидание Скоков. Мастерски спровоцировал. Но об этом Родин догадался только утром следующего дня, когда его разбудил телефонный звонок, и он, открыв глаза и осмотревшись, обнаружил себя в постели… Кудимовой.
— Я вас слушаю.
— Доброе утро.
— Доброе, — опешил Родин, узнав голос Скокова.
— Как себя чувствуешь?
«Интересно, каким образом он прознал, что я здесь?»
— Нормально.
— Это хорошо, — язвительно заметил Скоков. — Тебя Климов разыскивает.
— На предмет?
— Искать хрен с редькой на даче Глазова.
— Я эти овощи не употребляю.
— Я тоже, — хмыкнул Скоков. — Но на стол их нам подадут.
— Кто?
— Марк Антоний.
— Вы хотите сказать, что на даче Глазова мы обнаружим доказательства его вины? Я вас правильно понял?
— Я так думаю. — Скоков прикурил. Родин слышал как он чиркнул спичкой и, как бы между прочим, сказал:
— Для Климова это будет полной неожиданностью.
— Да, такого расклада он не ожидает, — согласился Скоков. — И ты должен подыграть ему.
Родин тихо выругался. Ему стало обидно за друга, которого вчера так тихо, красиво, без шума и пыли сделали. И кто? Его бывшие учителя — мастер сыска полковник Скоков и следователь по особо важным делам Красин. Они ловко и умело, словно два бывалых наперсточника, разожгли в своем ученике охотничий азарт — сыграли на его самолюбии, — Климов, открыв первый стаканчик, попался — пусто! Здесь бы ему, дураку, и остановиться, сказать: стоп! приехали! Не тут-то было, он уже вошел в раж и через десять минуть просадил все, чему его так долго и терпеливо учили: умение логически мыслить, выжидать, считать ходы противника, в общем, свое профессиональное мастерство. И совершил непростительную ошибку: арестовал ни в чем не повинного Глазова. Именно этого хотел Марк Антоний. Именно этого добивались Скоков и Красин.
«Великолепная комбинация! — подумал Родин. — Теперь они желают, чтобы Климов совершил вторую ошибку: посадил Глазова. Пожизненно. За преднамеренное убийство меньше не дадут». И он, Родин, должен им в этом деле помочь.
— Чего молчишь? — не выдержал Скоков. — Жаль друга?
— Семен Тимофеевич, Костя, когда узнает правду, с горя повесится.
— Костя — волк тамбовский, не повесится, — рассмеялся Скоков. — Так что мне ему передать?
— А он где?
— У себя в конторе.
— Я ему сам позвоню.
— А вечером — мне. Будь здоров!
Родин дал отбой и соединился с Климовым, который мгновенно вылил на него еще не расстраченный с утра начальственный гнев.
— Где ты болтаешься?
— Коломенский проезд, дом семь.
Климов, мгновенно остыв, поинтересовался:
— Это что, вытрезвитель или женское общежитие?
— Театр драмы Красногвардейского района.
— Понятно, — сказал Климов, сообразив, что его разыгрывают. — Наш договор в силе?
— Конечно.
— Где встретимся?
— На даче Глазова. Я своим ходом доберусь.
— Буду ждать.
Родин положил трубку, накинул халат и прошел на кухню. На столе обнаружил записку:
«Телохранитель, курица — в духовке, кофе — на плите. Разогрей. И не забудь принять душ, Сперва горячий, а потом — холодный. До вечера.
Родин улыбнулся и побрел в ванную. И сделал так, как посоветовала Марго — горячую воду чередовал с холодной. Минут через двадцать боль в висках стихла, организм задышал, задвигался, стал медленно, но верно набирать рабочие обороты. Прекратил свои нравственные вопли и внутренний голос, который всю ночь доказывал, что он, Родин, связавшись с этой бабой, осложняет себе жизнь. В общем, после выпитого кофе и съеденного цыпленка все было тик-так, как говорил Костя Климов, — часы пошли.
Родин закурил, перевернул записку и на обратной стороне написал:
«Марго! До сегодняшнего дня я думал, что в королевах здравого смысла гораздо меньше.
«Дурак!» — тихонько пискнул внутренний голос.
Машина стояла во дворе. Родин запустил движок и помчался в Пахру — на дачу к Глазову, который в данное время отдыхал в Доме предварительного заключения на Петровке, тридцать восемь и который еще не знал, что отдыхать таким образом ему предстоит всю жизнь, если, конечно, Скоков и Красин, а теперь, выходит, и он, Родин, не докопаются до правды и не отыщут этого трижды проклятого Марка Антония.