— Мадам! — заверещал он высоким противным голосом. — Вы куда?
— В туалет. — Кудимова изучила его своим пристальным, неподвижным взглядом, повернулась и, когда подошел Родин, капризно проговорила: — Этот человек принял меня за проститутку.
— Вы с ума сошли! — подыграл Родин. — Немедленно позовите Илью Александровича!
Конвойно-сторожевой щелкнул каблуками и бросился в глубь зала.
— Гэбэшник! — презрительно проговорила Кудимова. — И, похоже, тебя знает, так?
— Я год в гэбэ пахал, — пожал плечами Родин. — И охота тебе со всяким дерьмом связываться?
— Каждый сверчок знай свой шесток. — Кудимова улыбнулась, и Родин, глядя в ее спокойное, твердо очерченное лицо, смеющиеся глаза, подумал, что театр потерял великую актрису.
— Рад вас видеть, Александр Григорьевич! — Из дверей ресторанного зала вынырнул низенький человечек с большой головой и плоским, но выразительным лицом — маска, вырубленная топором из дерева. Особенно поражали глаза — светлые зрачки, окаймленные черным ободком, — глаза акулы, нацелившиеся на добычу. Он окинул Кудимову острым, хватким взглядом и задал Родину довольно бестактный в данной ситуации вопрос:
— Ваша жена?
Родин посмотрел на Кудимову — как отреагирует. Она отреагировала улыбкой великой актрисы — улыбкой горькой, растерянной, призывающей к состраданию и человечности.
— Да, — сказал Родин.
Кудимова, представляясь, чуть заметно склонила голову.
— У нас сегодня небольшой праздник — двадцать лет со дня нашего знакомства.
— Это большой срок, — мгновенно отреагировал Илья Александрович.
— Срок? — Кудимова задумалась, губы сложились в снисходительную усмешечку. — Для кого-нибудь это, может, и срок, а лично для меня — мгновение. — Она перевела взгляд на Родина и повторила: — Счастье — это мгновение.
— Согласен, — сказал Илья Александрович. — Вам столик в зале или… Могу предложить отдельную кабину.
— Отдельную, — кивнула Кудимова.
Отдельная кабина представляла собой столик на двоих, изолированный от зала с трех сторон темно-синими бархатными портьерами, четвертая же стена — естественная — была расписана на сюжеты русских народных сказок, в которых всем заправлял и командовал Иванушка-дурачок — веселый шаромыга, пьяница и прихлебатель. На данной картинке Иванушка шпарил в лес по дрова, и на его разгульной роже явно читалась озабоченность… Нет, не тем, чтобы самому уцелеть, — чтобы печка по дороге не развалилась — его палочка-выручалочка, которая в любой момент могла накормить, напоить, помочь от скуки развлечься, а если надо, то и жену-красавицу сыскать.
Родин с улыбкой осмотрел сей шедевр безвестного художника, перевел взгляд на стол, накрытый, по всей вероятности, опять-таки Иванушкой-дурачком при помощи «скатерти-самобранки», и потер переносицу. В серебряном ведерке со льдом охлаждалась «Смирновская», рядом присоседились коньяк армянский «три звездочки» и любимое вино Сталина «Хванчкара», а далее — шеренга закусок: икра паюсная и зернистая, белужий бок, заливная осетрина, филе с грибами, нежинские огурчики, помидорчики, маслины…
— Что-нибудь не так? — перехватив озабоченный взгляд Родина, спросил Илья Александрович.
— Все тик-так, — вздохнул Родин. — Но я не смогу рассчитаться за такой стол, поэтому…
— Не обижайте, Александр Григорьевич! Долг платежом красен. Если бы не вы, я сейчас бы срок мотал, как очень правильно выразилась ваша супруга. Так что ни о чем не беспокойтесь, устраивайтесь поудобнее и… Приятного вам отдыха и хорошего аппетита! — Илья Александрович приложил правую руку к сердцу, отвесил низкий поклон и воздушным шаром выкатился из кабинета.
— Толковый ты у меня мужик! — Кудимова села за стол, вздохнула и перекрестилась. — Чтобы не опиться и не обожраться, — пояснила она Родину.
— Гулять так гулять! — махнул рукой Родин. — Водку будешь?
— Налей, — кивнула Кудимова. — А заодно расскажи, из какого дерьма ты вытащил этого неандертальца.
— Илья Александрович Дерюгин и сотоварищи — бывшие работники ЦК ВЛКСМ, — пояснил Родин, наполняя рюмки. — А это заведение — их бывшая столовка. Они ее, естественно, приватизировали и решили превратить в ресторанчик, который давал бы хорошую прибыль. А денег на оборудование не хватает… Что делать? Они взяли кредит в банке, которым командовал Евгений Евгеньевич Крайников.
— Это тот самый тип, которого в кафе «Аист» взорвали?