— Вы ко мне? — спросила Румянцева, окончив разговор.
— Да, — кивнула Кудимова, пытаясь представить, как выглядела Румянцева пятнадцать лет назад. «Высокая, стройненькая, с большой грудью и прелестными, обманчиво-невинными глазами… Да, голубушка, Редькин, наверное, с ума сходил от желания трахнуть тебя…»
— Хотите обменять квартиру? — спросила Румянцева.
— Продать.
— Что так? — В глазах Румянцевой появился заинтересованный блеск.
— Замуж вышла. Нужны деньги.
— Вы кто по профессии?
— Массажистка.
— Квартира приватизирована?
— Да.
— Документы с собой?
Кудимова выложила на стол документы.
— Пожалуйста. Вы не против, если я закурю?
Румянцева улыбнулась и придвинула ей пачку «Мальборо».
— Если не секрет, за кого вы вышли замуж?
— Он испанец. Из Бильбао.
— У него собственное дело?
— Нет. Но работает в очень солидной фирме.
— Юрист?
— Геолог.
— А что же он у нас делает?
— Его фирма скупила двадцать процентов акций Норильского комбината…
Мицут через двадцать женщины были уже на «ты», и Кудимова доверительно шептала:
— У него шикарный дом в Бильбао — три спальни, море — рядом, яхта…
— Ты долго там была?
— Месяц — весь его отпуск. А в конце этого месяца закатила ему скандал!
— Это ж по какому поводу? — изумилась Румянцева.
«Не завралась ли? — подумала Кудимова, но, взглянув на «товарку» и заметив на ее лице неподдельный интерес к своей персоне, успокоилась. — Сейчас ты у меня, дорогая, запоешь!»
— Накинулась я на него за то, что он меня раньше не встретил, за то, что я лучшие свои годы угрохала… Сама знаешь на что… За то, что купалась не в сине-зеленом океане, а в речушке, которую приспособили для слива промышленных отходов, — Москва-реке! В общем, что я ему наговорила, лучше не вспоминать — стыдно! Но самое интересное в том, — Кудимова рассмеялась смехом счастливого человека, — что он всю эту чепуху воспринял всерьез и потащил меня в ЗАГС. И вот надевает он мне на пальчик кольцо, а я его спрашиваю: «Ты представляешь, какой я была пятнадцать лет назад?» А он: «Представляю». Когда, говорит, мы с тобой занимаемся любовью, я это очень даже представляю… Так что я теперь не жалею, что когда-то мужиков массировала — научилась кой-чему.
Этот откровенный разговор-признание подействовал на Румянцеву ностальгически. Она вспомнила молодость, институтское общежитие и комнату, где обитала с двумя веселыми подружками — Зойкой из Твери и Аней из Калуги, рестораны, лица мужчин, с которыми приходилось спать и которые уже почти стерлись в памяти, и взгрустнула и приоткрыла то, что так долго и тщательно скрывала от постороннего взгляда.
— Что было, то было! — тряхнув головой, проговорила она с веселой грустью. — Давай, подруга, выпьем за нашу грешную юность.
— С удовольствием! — поддержала Кудимова.
Румянцева достала из сейфа початую бутылку марочного коньяка, уже открытую баночку черной икры и две чайные ложки.
— Хлеба, извини, нет, — пояснила она, выглянула в приемную и сказала: — Соня, я уехала смотреть квартиру. Вернусь часа через два. Ясно?
— Пасмурно, — недовольно ответила девица. — Для всех?
— Если пасмурно, то для всех. — Румянцева защелкнула дверь на замок и вернулась к столу.
— Давай, — сказала она, разливая коньяк. — За молодость! За грешную нашу молодость!
— Я грех на душу не брала. — Кудимова выпила, закусила ложечкой икры и пояснила: — Я учиться хотела. И выучилась. Так что совесть моя чиста!
— Ты молодец, подруга, ты здраво рассуждаешь. — Румянцева закурила и посмотрела в окно. — Ты какой институт кончила?
— Очень забавный — Физической культуры и спорта.
— Так ты спортсменка?
— В волейбол играла.
— Москвичка?
Кудимова утвердительно кивнула.
— Аты?
— А я из Омска. Поступила в иняз, жила в общежитии… — Румянцева посмотрела на пустые рюмки и снова наполнила их. — За что?
— Наше дело правое — мы победили! — улыбнулась Кудимова. — Так говорит один мой знакомый, выпивая стакан водки.
— Молодец твой знакомый. — Румянцева маленькими глоточками осушила рюмку, выпустила колечко дыма и задумалась.
— Ты стипендию получала? — спросила Кудимова, чтобы вернуть новоиспеченую подругу в нужное русло разговора.
— Стипендию? — встрепенулась Румянцева. — Стипендии на жизнь не хватало. Ребята на вокзалах подрабатывали, а мы… Лежу я однажды в комнате и думаю: у кого бы денег одолжить… Вдруг влетает Зойка — это моя подруга, мы с ней и с Аней Булкиной вместе жили — и говорит: «Жрать хочешь?» — «Хочу». — «Пошли со мной». «Куда?» — спрашиваю. «На кудыкины горы, — отвечает. — Напротив нашего общежития клевый мужик проживает. Квартира отдельная, два холодильника, и оба забиты — куры, котлеты, икра, селедка и выпивка какая хочешь. Пошли!» Я стала отнекиваться, говорю: у меня жених в Омске, а она и слушать не хочет, смеется: «Твой жених уже пол-Омска перетрахал, а ты… Идем! И не дрейфь мы его втроем отбарабаним!» — «Как втроем?» — «Очень просто — там уже Анька пашет». И мы пошли…