— Отвечу философски, — сказал Каширин. — Добро только тогда добро, когда оно вершится безвозмездно.
— Хорошо сказано, — улыбнулся Смородкин. — Допивайте водку, и Яша отвезет вас домой.
— А разве нам не по пути?
— К сожалению, нет. Я обязан доставить вашего пациента в крематорий.
— Но ведь это можно сделать и днем. — Каширин снова приложился к фляжке.
— Можно, — согласился Смородкин. — И, наверное, так бы и поступили, если бы Глазов загнулся не в тюремной камере, а прямо на сцене, как всеми любимый и обожаемый Андрей Миронов. И тогда бы катафалк вкатили не со стороны служебного входа, а через парадные ворота, и не ночью, а днем, как вы правильно заметили, и провожали бы его в последний путь не два пьяных охранника, а плачущие родственники, печальные коллеги, неунывающие студенты и, конечно же, незаметно снующие в толпе любовницы. И поплыл бы Глазов в огненное жерло печки не голым на железной ленте, а нарядно одетым, в гробу из карельской березы за четыре тысячи долларов, и тихо сомкнулись бы над ним бархатные шторки, и все подумали бы, что душа покойного улетает в рай…
Каширин вернул Смородкину пустую фляжку, посмотрел на него грустными и печальными, как у вола, глазами и спросил:
— Витя, ты сегодня много выпил?
— Норму. А что?
— Переходи на кефир. Ты стал циником.
ИКС: Ты неважно выглядишь. Что-нибудь стряслось?
Краковская: Может быть.
ИКС: Значит, стряслось. Выкладывай.
Краковская: Был у меня друг…
ИКС: А почему «был»?
Краковская: Потому что его, наверное, больше не будет.
ИКС: Кто конкретно?
Краковская: Виктор Глазов. Работал в студии «Киноактера», вчера позвонил и говорит: «Дарю тебе квартиру».
ИКС: Ты что, его любовница?
Краковская: Товарищ по партии! И не перебивай. Я не могу сосредоточиться… Так вот, он был очень взволнован и сказал, чтобы я сидела дома и ждала нотариуса…
ИКС: Приехал?
Краковская: Минут через сорок.
ИКС: Как его зовут?
Краковская: Роммель Михаил Георгиевич.
ИКС: И он оформил на тебя квартиру?
Краковская: Да.
ИКС: Где?
Краковская: На проспекте Андропова. Рядом с метро «Коломенское».
ИКС: Доку менты с тобой?.. Покажи… Что тебе еще Глазов говорил?
Краковская: Что его могут забрать в больницу.
ИКС: Забрали?
Краковская: Забрали, но, по-моему, в тюрьму.
ИКС: Почему ты так решила?
Краковская: Квартира опечатана.
ИКС: И чего ты от меня хочешь?
Краковская: Чтобы ты выяснил, куда его забрали. И за что. Сможешь?
ИКС: Пожалуй, смогу. Но для этого мне потребуются твои документы. Дня на два. Не больше.
Краковская: Ты думаешь, его арест как-то связан с квартирой?
ИКС: Мне необходимо проверить все.
Краковская: Он честный человек. Я ему верю. Помоги, если можешь!
ИКС: Ты эти документы кому-нибудь показывала?
Краковская: Нет. А что?
ИКС: Ничего. Тебе, по-моему, замуж пора.
Краковская: Может, ты и прав. Я стала плохо переносить одиночество.
ИКС: Так и выходи. У тебя есть кто-нибудь на примете?
Краковская: Был.
ИКС: Глазов?
Краковская: Да.
ИКС: Это не вариант. Тебе нужен парень… ну, допустим, с южного побережья Америки. Устраивает?
Краковская: Устраивает-то устраивает… Только где мне его встретить?
ИКС: Руководитель международного брачного агентства «Интерсваха» Татьяна Николаевна Беляева мой хороший друг. Обратись к ней, и она в два счета подберет тебе жениха.
Краковская: Это пожелание или приказ?
ИКС: Люда, по-моему, наши отношения всю жизнь строились на взаимном доверии. Я тебе только добра желаю. И счастья.
Краковская: Танечка Беляева меня примет?
ИКС: Я ей позвоню.
Краковская: Хорошо. А сейчас довези меня до театра.
ИКС: Но мы же договорились — на дачу…
Краковская: Я занята в спектакле, во втором действии… Ты огорчился?