— В кожаном пиджаке. Он у него — на все случаи жизни.
— Прекрасно. Так вот, загони ему эту булавочку за подкладку. Сумеешь?
— Сделаю.
— Будь здоров! Звони завтра и каждый день.
Яша проводил Коптева взглядом, запустил движок и спросил:
— Куда?
— Домой, — устало ответил Градов.
— Я не знаю, где вы живете.
— Кунцево, улица Молодежная, дом три, квартира трехкомнатная со всеми удобствами и двумя лоджиями. Найдешь?
— Попробую. — Яша плавно тронул машину с места и включил магнитофон. Из динамиков вырвалось:
— Высоцкий? — встрепенулся Градов.
— Любимая песня Добровольского.
Градов иронично усмехнулся и, дослушав песню до конца, сказал:
— Добровольский, конечно, волк, но он не знал, что существуют волкодавы, потому и вляпался… Дурак!
ГЛАВА 9
Уважаемый, Семен Тимофеевич!
В свое время следователь Виктор Андреевич Красин (это произошло вскоре после моего ареста, когда Вы меня взяли, так сказать, с поличным в поезде Брест — Москва) пытался доказать, что я работал не один, а вместе с Пудановым, что мы, мол, друзья, и наши действия можно расценивать как сговор и сообщество. Я его понимаю: сговор — максимальный срок. Но я ведь, извините, не дурак, я ведь тоже знал, чем пахнет мое признание, и потому так и не раскололся. Красин рассвирепел и на прощание бросил мне фразу, которую я помню до сих пор: «Дятлы умирают от сотрясения мозга». Не знаю почему, меня задела эта фраза, но я часто над ней думал и вот до чего додумался… С одной стороны дятел — птица полезная, всяких там вредных насекомых уничтожает, а с другой… Природа использует эту птичку с такой беспощадностью, что у нее в конце концов крыша едет, как, впрочем, и у других не менее благородных работников коммунистического труда — плотника, например, который всю жизнь забивает гвозди, жестянщика, кузнеца, стукача… Последних при советской власти расплодилось особенно много — стукачи платные, стукачи на компромате, стукачи на «патриотизме» (тайно осведомляющие органы о неправильном мышлении сограждан), стукачи «на обещании» (за помощь в служебном положении), стукачи-соседи, стукачи-дворники, стукачи-наседки… Да что там говорить — несть им числа. И все они — порождение советской власти, ее работники, кузнецы счастья — «куем мы счастия ключи…» Помните? И здесь Красин прав (не могу с ним не согласиться): все мы — дятлы! А дятлы умирают от сотрясения мозга… Печально, но — факт.
Семен Тимофеевич, и я дятел — пытаюсь достучаться до правды. Но достучаться до правды в России — значит заколотить себя самого в гроб. Может быть, мне повезет, и я обойду стороной свою могилку, но на всякий случай — от неожиданностей не застрахован никто — сообщаю вам…
1. Жучок в ваш кабинет всобачил я. Но с благородной целью: хотел узнать имена тех, кто отправил мою маму на кладбище, а узнав — наказать.
2. Вчера выяснил имена убийц — Редькин и Пузырев, обрадовался и одновременно огорчился: доказать их виновность практически невозможно, ибо все свои делишки они творили чужими руками. Поэтому я решил расправиться с ними лично.
3. К Вам претензий не имею. Вы честно и грамотно выполнили свою работу, я выполнил свое обещание — перевел на Ваш счет в банке оговоренную мною с Вами сумму.
4. В моем чемодане Вы найдете восемьдесят тысяч американских долларов. На эти деньги я хотел выкупить у Глазова мамину квартиру, но, как видите, не удалось… Так вот, если со мной случится беда — я это не исключаю, — то деньги (родственников у меня нет, я один на этом свете) я завещаю Вам — вашему агентству «Лучник». Но делаю это не безвозмездно. Я желаю, чтобы Вы продолжили расследование и засадили этих подлецов — Пузырева и Редькина — за решетку. Всего Вам доброго!
Р. S. Зная Вашу щепетильность в денежных вопросах, скажу: баксы — чистые. Я их сделал в своем ресторане «Веселые ребята». И долгов у меня нет. Так что успехов Вам!»
Это письмо Родин обнаружил на столе Добровольского, когда с разрешения районного прокурора посетил его квартиру. Замки вскрыл Яша. На это дело у него ушло не более пяти минут.