— У меня черный пояс.
— Это — детская забава.
— Я хочу проверить… — Лицо Миши напряглось и приняло сосредоточенное, полное отчаянной решимости выражение.
— Миша, ты — спортсмен, я — военный, а это другое дело. Спортсменам и военным трудно тренироваться вместе — у них разные цели.
— Моя цель — победить, — сказал Миша. — А ваша?
— Обезвредить нападающего с ножом или убить его без лишнего шума.
— Давайте попробуем. — Миша вытащил из чехла у пояса десантный нож. — Готовы?
— Да.
Миша глубоко втянул в себя воздух и стал приближаться к Волынскому с застывшей на губах улыбкой. «Он опасен, — подумал Волынский. — Улыбочка, как у Леши Градова, когда он тебе всаживает нож в почки», — и принялся внимательно следить за противником, чтобы уловить момент, когда будет нанесен удар, поскольку тысячу раз убеждался, что удар ножом может действительно быть моментальным.
Когда в глазах Краева промелькнула решимость к действию, Волынский мгновенно, одним движением, выставил вперед две руки, чтобы встретить удар как можно раньше. Он захватил и сжал запястье правой руки Краева и предплечье левой, выставив одновременно правое колено, направленное в диафрагму противника. Затем круговым движением поднял обе руки и всем корпусом подался назад.
Краев тут же потерял равновесие, его рука с ножом, заломленная назад, вывернулась, и он, внезапно почувствовав острую боль, выронил нож, который Волынский был уже готов поднять. Однако за мгновение до того, как оба упали на землю, Волынский выхватил свой — несуществующий кинжал — и ребром ладони жестко ударил противника по сонной артерии. Не издав ни единого звука, Краев опрокинулся на спину и… замер, поглядывая на мир пустыми, казалось, лишенными жизни глазами.
— Вот это да! — воскликнул Яша, наблюдавший за этой сценой вместе с Родиным с крыльца. — Борис Николаевич, вы его не убили?
— На две минуты, — сказал Волынский, поднимаясь.
Вскочил, обеспокоенный случившимся, и Кефир, подбежал к своему «крестному отцу», обнюхал и лизнул в щеку. Миша зашевелился, посмотрел вокруг оголтелым, ничего не соображающим взглядом, увидел нож, который валялся в траве, тряхнул головой, встал и молча пожал Волынскому руку.
— За науку спасибо, — сказал он и посмотрел на Яшу. — Карбюратор привез?
Яша молча протянул ему завернутый в тряпку карбюратор.
— У «афганцев» достал.
— И притащи домкрат. Колесо сменим и — порядок.
Родин поздоровался с Волынским и протянул Скокову конверт.
— Что это?
— Завещание.
Письмо Добровольского произвело впечатление на всех — Скокова, Красина и Волынского. Порадовало и Яшу — исповедь покойника снимала с него часть вины за содеянное.
— Что скажете? — спросил Скоков отвердевшим, начальственным голосом. Черты лица его разгладились, и он совершенно незаметно для окружающих из добродушного домашнего кота превратился в голодного тигра — жгучий блеск в глазах, мягкая резкость движений, готовность к последнему, завершающему охоту прыжку.
— Мы обязаны выполнить волю покойного, — ответил за всех Красин. — Он не только оплатил все наши услуги, но и выдал нам аванс — деньги на дальнейшее расследование.
— Где деньги?
Родин вытащил из чемодана Добровольского целлофановый пакет, под завязку набитый стодолларовыми купюрами, и бросил его на стол.
— Восемьдесят тысяч.
— Считал?
— Да.
— Ну и что нам с ними делать?
— Открыть валютный счет, — сказал Красин.
— Зачем же делиться с государством? — хмыкнул Волынский. — Это неразумно.
— Тогда положить в Госбанк и пользоваться месячным процентом.
— Если к власти придут коммунисты… В общем, валютные счета могут заморозить, и мы останемся «на бобах».
— И что ты предлагаешь?
— Открыть счет в Бельгии. Начальник отдела иностранных счетов Кредитбанка господин Торп мой добрый знакомый… И мы будем иметь неплохие проценты. И стопроцентную гарантию, что не обанкротимся.
— А если деньги нам потребуются немедленно? — спросил Родин.
— Все операции можно производить по телефону, — усмехнулся Волынский. — Звоните, называете код, и вам переводят деньги в любую точку земного шара.
— Это законно?
— Вы свободный человек свободной страны. — Волынский улыбнулся, нехорошо улыбнулся — с легкой издевочкой. — Поэтому имеете право хранить свои деньги, как и многие члены правительства, в любом банке любой страны.
— Я подумаю, — сказал Скоков, смахнув пакет с деньгами обратно в чемодан. — А сейчас меня интересует ваше мнение насчет возникшей ситуации. — Он перевел взгляд на Родина. — Что ты раскопал, кроме денег?