— Кстати, а сколько красавице?
— Думаю, меньше месяца…
— Младенец?!
— Потому и цена такая, — ответил Пафнутьев. — Валя, ты меня донял? Это очень важно.
— Будет, Паша. Мы начнем новости с этого сообщения, а в конце еще раз повторим. Включай телевизор. Через три минуты город вздрогнет от ужаса и возмущения. Через три минуты! Пока!
Пафнутьев положил трубку, некоторые время смотрел на нее, прикидывая, все ли сказал, не упустил ли чего.
— Напрасно вы это, — проговорил Самохин обиженно. — Не надо было… На весь город ославите…
— Слушай! — возмутился Пафнутьев. — Ты ребенка спер! Надо же родителей найти!
— Не найдете, — произнес Самохин так тихо, что Пафнутьев с трудом разобрал эти странноватые слова.
— Почему?
— Потому, — Самохин исподлобья взглянул на Пафнутьева. — Потому, — повторил он. — Я же предлагал договориться… Вы отказались. Как будет угодно, — добавил Самохин.
— Думаешь, поздно нам с тобой договариваться? — спросил Пафнутьев, обеспокоенный последними словами Самохина. Было в них что-то истинное, Самохин не пытался выкрутиться, он просто предложил уговор, и что-то важное стояло за этим предложением.
— Поздно, Павел Николаевич. Теперь я буду молчать, как асфальт. Нет, как бетон. Нет, как железобетон.
— Разберемся, — пробормотал Пафнутьев. — Искреннее раскаяние, помощь в поисках родителей ребенка… Это тебе помогло бы.
— Вы не найдете родителей.
— Почему?
— Их нет.
— В каком смысле? — насторожился Пафнутьев, опять остро почувствовав второй смысл в словах Самохина. — Они умерли? Их убили?
— Они живы… Может быть, и живы… Но их нет.
— А ты не хочешь выразиться понятнее?
— Может быть, потом. Сейчас не могу.
— Как знаешь.
Неожиданно резко зазвонил телефон. Звонил Шаланда.
— Паша? — спросил он. — Все еще на службе?
— А ты, Шаланда, почему домой не идешь? Не любишь дома бывать? Службу полюбил? Или опасаешься чего-нибудь?
Признавайся, Шаланда? — у Пафнутьева не было серьезных оснований для подобных слов, но он чувствовал перемены в Шаланде, и что-то подсказывало ему, что сейчас попал в цель.
— Много вопросов, Паша. А у меня к тебе один… Только что по телевизору сказали про ребенка… С твоей подачи?
— Да.
— А этот идиот Самохин у тебя?
— Вот он, передо мной.
— Береги его, Паша, — и Шаланда положил трубку.
Пафнутьев почувствовал, как несколько раз тяжело дрогнуло его сердце. «Как бы ни влип Шаланда, но он продолжает оставаться твоим другом», — проговорил Пафнутьев про себя. Он тебя предупредил, чтоб ты берег старика? Предупредил. Ты его не уберег. Теперь он говорит открытым текстом — береги Самохина. От кого беречь? Ему тоже угрожает опасность? Но откуда это известно Шаланде? Хорошо, там «Фокус», там квартиры, старик с двумя малиновыми трупами и рукой в холодильнике… А здесь сантехник решил на опохмелку достать денег несколько необычным путем — ребеночка продать в центре города…
— Значит, так, — неожиданно заговорил Самохин. — Я пошутил.
— Да? — удивился Пафнутьев. — Скажи, пожалуйста, в чем заключается твоя шутка?
— Я не продавал ребенка. Пошутил. Мне было интересно, как люди отнесутся… Вот я и того… проверил. А вы, не разобравшись, надели наручники и притащили сюда… Это беззаконие. Отдайте мне моего ребенка.
— Так, — крякнул Пафнутьев от столь резкого поворота. — Ты что же, отец этой девочки?
— Опекун, — помолчав, ответил Самохин.
— Есть документы?
— Нет, я на общественных началах. Из сострадания и жалости решил взять опекунство над ребенком. Может быть, моя шутка неудачная, ну что ж… Виноват. С юмором у меня всегда были накладки. Сколько сейчас дают за глупые шутки?
— Так, — повторил Пафнутьев в полной растерянности. — Так… Как же нам с тобой быть-то?
— Я же говорю… Верните мне сироту, отпустите с ней на свободу. А водку, которую вручили возле универмага, можете оставить себе. Пейте на здоровье, — произнес Самохин с обидой.
— Хорошо, — Пафнутьев поднялся, приняв наконец решение. — Пусть будет по-твоему. Разбираться будем утром. А сейчас отвезу я тебя на ночевку в одно место. Пошли, — и он, распахнув дверь кабинета, выпустил Самохина в коридор. Машина с водителем была во дворе, и уже через пять минут он вталкивал Самохина в кабинет Шаланды.
— Принимай пополнение, Шаланда! — весело сказал Пафнутьев. — Его зовут Самохин Михаил Михайлович. Девочками торгует.
— Я знал, что ты его сюда притащишь. — вздохнул Шаланда, даже не взглянув на Самохина.