— Да! — сказал он в трубку. — Слушаю.
— Павел Николаевич? — голос был знакомый, но Пафнутьев никак не мог вспомнить — кто же это? Но телефонный гость сам назвался. — Невродов тебя беспокоит на ночь глядя. Не возражаешь?
— Всегда рад! — как можно приветливее отозвался Пафнутьев. Но понял, догадался, почувствовал — тяжелый будет разговор, не звонят областные прокуроры в такое время, чтобы сообщить нечто радостное.
— Как жив-здоров? — спросил Невродов, оттягивая главное, ради чего он и позвонил.
— Очень хорошо! — не сбавляя темпа, отрапортовал Пафнутьев.
— Судя по твоему тону, тебя и сновидения посещают самые счастливые, добрые, полные радостных предзнаменований, а, Павел Николаевич?
— Мне снятся большие ласковые собаки, они лижут меня своими розовыми, горячими языками, трутся об меня своими мордами и по-кошачьи мурлыкают мне прямо в ухо.
— А мне снятся пауки, лягушки, змеи и прочая нечисть, — грустно поделился прокурор.
— Что-нибудь съели, наверное, плохое? — предположил Пафнутьев.
— Ладно, Павел Николаевич… Мое меню обсуждать не будем. И без того есть о чем поговорить… Один человек был у меня недавно… О том, о сем поговорили. Ничего так, парень, башковитый. И дела умеет делать, и законы соблюдает, и налоги платит исправно.
— Он у тебя сейчас сидит? — прямо спросил Пафнутьев.
— Да, — замявшись, ответил Невродов.
— Меня не слышит?
— Нет. Кстати, он знает тебя, хорошего о тебе мнения… Бевзлим его фамилия. Слышал?
— Приходилось.
— Жалуется Анатолий Матвеевич, нехорошо ты себя ведешь. Обижаешь. И сотрудники твои ведут себя неуважительно по отношению к Анатолию Матвеевичу.
— Виноват, — сказал Пафнутьев. — Я уже провел с ними работу, одного даже уволил.
— Уволил? — удивился Невродов явно не для Пафнутьева, для Бевзлина, который сидел в его кабинете, было предназначено это восклицание.
— Да! Я не намерен работать с людьми, которые не умеют прилично себя вести! — продолжал Пафнутьев угодливо и усердно.
— Правильно, от таких надо избавляться! — подыграл ему Невродов. Но в голосе его оставалось беспокойство, может быть, зависимость — такие нотки в разговоре Пафнутьев чувствовал остро и безошибочно.
— Павел Николаевич, — проговорил Невродов несколько смущенно. — Анатолий Матвеевич уважаемый человек, его знают в нашем городе давно и с самой лучшей стороны…
— Брать его пора, — ответил Пафнутьев, отбросив все дипломатические обороты. — Он оставил след на трупе!
— Сейчас это не имеет слишком большого значения. Дошли слухи, что ты плетешь вокруг него свои сети, это правда? Не надо, Павел Николаевич. Это все недоразумение. Я во всем разобрался, у меня нет никаких сомнений в том, что Анатолий Матвеевич…
— Валерий Александрович, вы решили позвонить мне в присутствии этого хмыря. Как я понимаю, не по своей воле. До сих пор мы с вами работали вместе, были единомышленниками и не подводили друг друга. Я правильно понимаю положение?
— Да, вполне.
— Я остался один?
— Нет, Павел Николаевич.
— Я могу ваши последние слова принять всерьез?
— Да. Вы обязаны это сделать.
— Он торгует младенцами, умерщвляет стариков, завел бордель, вокруг него постоянно гибнут люди…
— Возможно… Видите ли, Анатолий Матвеевич намерен выставить свою кандидатуру в губернаторы нашего города. И у меня нет сомнений в его победе. Он депутат, проявляет большую заботу о горожанах, можно сказать, содержит роддом, заасфальтировал рынок, оплатил новую крышу на здании школы… Кроме того, он три месяца платил зарплату учителям, без него они попросту все бы вымерли от голода.
— Так, — крякнул Пафнутьев.
— Я хочу, чтобы вы все это знали, — произнес Невродов тем странным голосом, который позволял толковать его слова по-разному — то ли он сообщал сухо информацию, то ли предупреждал или же хотел насторожить. — Прошу обратить внимание, Павел Николаевич, на еще одно важное обстоятельство… Анатолий Матвеевич вхож в ближайшее окружение президента. Вам это о чем-нибудь говорит?
— Да, и очень много. О президенте, в основном.
— Завтра-послезавтра забросьте мне все бумажки, которые у вас собрались. Я сам поговорю с Анатолием Матвеевичем и задам ему вопросы, которые покажутся мне уместными.
— Нас двое? — снова спросил Пафнутьев.
— Да.
— Мы вместе?
— Да.
— Я вас правильно понял?
— Я в этом уверен. Учитывая сложившуюся обстановку, я прошу вас, требую, в конце концов, прекратить копать под этого человека. Не позволю! — в голосе Невродова прозвучали гневные нотки, но Пафнутьев, о, этот старый пройдоха, шут и хитрец Пафнутьев явственно уловил в словах областного прокурора второе дно. — Вы меня хорошо поняли?