— Так что «Фокус»?
— О «Фокусе» я тебе ничего не скажу! Ни единого слова! — к удивлению Пафнутьева, Шаланда, произнеся эти суровые слова, приложил палец к губам, дав знак молчать. — Не твоего ума это дело! Позволь мне самому с ними разобраться! — Шаланда опять приложил палец к губам. Потом этим же пальцем показал на папку уголовного дела и многозначительно подмигнул, давая понять, что там Пафнутьев найдет все необходимое.
— Подожди меня здесь, — сказал Шаланда, направляясь к двери. Обернувшись, он опять указал на папку, оставленную на столе. И лишь после этого вышел, запер дверь на ключ со стороны коридора.
Так… Крепко же эти оськины запугали бедного Шаланду, если он в собственном кабинете не решается говорить вслух, если он только в своей забегаловке осмеливается произнести что-то внятное. Пафнутьев подошел к столу, уселся в шаландинское кресло, вынул свой блокнот и раскрыл уголовное дело. Ему хватило десяти минут, чтобы выписать данные об Оськине, о его убитом приятеле, о старике — адреса, служебные и домашние телефоны, место работы. Все сведения были на первых страницах протоколов допросов, очных ставок, свидетельских показаний.
Хорошую работу провел Шаланда, полную и добросовестную. Трусоват он всегда был, но обвинить его в этом Пафнутьев не торопился, неизвестно, какому давлению он подвергся, как разговаривали с ним и чего требовали.
Обыск заканчивался, но ничего интересного обнаружить не удалось. Квартира старика представляла собой настолько обычное нищенское жилище, что здесь, собственно, и искать-то было негде — все на виду, все открыто. Правда, в диван-кровати можно было что-то спрятать, но его нутро вскрывали уже дважды — когда Шаланда был здесь со своими ребятами, и вот сейчас, все с тем же результатом.
Худолей уныло переходил из прихожей в комнату, кухню, щелкал фотоаппаратом, но не потому, что увидел нечто любопытное, нашел, обнаружил, а просто для того, чтобы потом не упрекали за бездействие. И он покорно снимал кухню со старым холодильником, вешалку, встроенный шкаф, в котором на гвоздях висели старые пиджаки, фуфайка, замусоленная нейлоновая куртка, заношенное пальто с длинными, кажется, уже вечными вертикальными складками. Скорее из чувства добросовестности, чем из служебной надобности Худолей сфотографировал кухню, стараясь захватить и холодильник, и угол газовой плиты, и мойку, чтобы дать о помещении представление хотя и полное, но никому не нужное.
Повинуясь какому-то внутреннему, не до конца осознанному порыву, Худолей заглянул в холодильник. Лампочка перегорела, внутри мерзлого железного ящика было сумрачно и пустынно. Покрытые плесенью сосиски, початая бутылка кефира, куски селедки в стеклянной банке, закрытой капроновой крышкой, — это все, что он увидел. Была у Худолея слабая надежда, что найдется здесь и бутылка водки, но его ожидало жестокое разочарование.
— Пусто? — услышал он за спиной голос Пафнутьева.
— Кефир, Паша, только кефир, — Худолей понял, что Пафнутьев прекрасно знает его самочувствие, может быть, даже соболезнует, но помочь не может.
— Это печально, — произнес Пафнутьев до обидного равнодушным голосом, видимо, тайные муки Худолея нисколько его не тронули. — Это печально, — повторил он, думая о чем-то своем.
— Не в тех домах мы, Паша, обыски проводим, ох, не в тех! — горько простонал Худолей, захлопывая дверцу холодильника.
— А где надо проводить?
— Помнишь, на прошлой неделе у одного хмыря оружие искали? Оружия, правда, не нашли, но холодильник, Паша, его холодильник до сих пор стоит у меня перед глазами, как голубая мечта. И выпить там было, и закусить, и запить, и похмелиться, а хозяин-то какой хороший попался, какой хороший хозяин! Я сразу почувствовал к нему непреодолимое душевное расположение.
— Хороший был человек, — вздохнул Пафнутьев.
— Почему был?
— Взорвался вчера вместе со своей машиной.
— Сам или…
— Конечно, помогли.
— И тебе сразу все стало ясно? — тонким от внутреннего волнения голосом спросил Худолей. — И не осталось ни единого вопроса? Никаких сомнений и колебаний? — продолжал наворачивать обличения Худолей, явно намекая на поверхностность Пафнутьева, на его пренебрежение к истине.
— Не понял, к чему ты клонишь?
— Как к чему? У него надо срочно провести повторный обыск! Мы наверняка что-то упустили! Не может такого быть, чтобы человек взорвался вместе с машиной, а у него дома не осталось никаких следов! Мой многолетний опыт старого сыщика подсказывает мне, что…