И чего, спрашивается, животинке под деревцем понадобилось? Клад ищет, что ли?
Инга, помнится, говорила, что у её бывшего любовника есть парочка питомцев, которых он любит значительно больше своих фавориток. Люди обычно собак заводят, котиков или, к примеру, енотов, а этот помешан на волках всех мастей. Даже карты Сиренити, попав к нему в руки, сменили элегантный узор рубашек на жуткие волчьи морды. Не знаю, как правильно всё это называется: некая разновидность самолюбования или просто клиника? Но одно мне известно точно — Акиллар Рурк окончательно и бесповоротно повёрнут на волках.
Пока я рассуждала о белом вожаке и его маниях, мохнатый любитель древесных корней выкопал зарытую под Айварией косточку и принялся с таким аппетитом её грызть, будто этого обормота дома не кормят. Предусмотрительно сменив позу, чтобы, не приведи боги, меня никто не сдёрнул за пятку и тоже не пожевал, я сильнее сжала кулон, от которого тут же пришла успокаивающая волна тепла. Мол, не дрейфь, Элька: никто нас тут не достанет.
Смаури был когда-то подарен людям Ксандром — богом лжи и покровителем воров. Так что долгое время кулон служил отнюдь не добропорядочным гражданам, пока в конце своей бурной деятельности не осел в руках старой ведьмы, которая отдала его на хранение часовщику.
Сказала, чтобы тот дождался хозяина, которого артефакт выберет сам. Ну а вскоре в этом городе появились мы с ребятами. Так Смаури и перекочевал ко мне. Теперь охотно вспоминает былые навыки, скрывая нас с Грумом от нежелательного внимания окружающих.
В отличие от заклинаний невидимости, отвода глаз и прочих аналогов, Смаури мог спрятать своего владельца не только от людей, магов и бьёрнов, но и от видеокамер, датчиков движения и прочих следящих устройств: зачарованных и нет. Более того, дары богов, как выяснилось, действовали даже на тех, кто был амагичен. Иначе как бы Акиллар Рурк смог пользоваться волшебной колодой?
Мысли о кулоне и картах вылетели из головы, едва я заметила идущего по тропинке мужчину. Затаив дыхание, жадно уставилась на блондина, которому, похоже, не спалось, как и мне. Когда они с приятелем стояли на балконе, я видела только силуэты, подсвеченные тусклым светом фонарей, и огоньки их жёлтых глаз, горевшие в ночи. Сейчас же бьёрн неспешным шагом двигался в моём направлении, и я легко могла рассмотреть черты его лица, причёску, фигуру — всё! Вживую, а не на фото и видеозаписях, которые прокручивала раз за разом в сети, пытаясь понять, с кем придётся иметь дело.
В антураже ночного сада Акиллар выглядел расслабленным и возмутительно привлекательным. Неудивительно, что молоденькая ящерка не смогла перед ним устоять.
Воспоминания об Инге зажгли огонь раздражения, дремавший во мне. Захотелось швырнуть в задумчивую физиономию волка ещё один булыжник, и на этот раз прицельно в лоб. А то ходит тут… настроение своим внешним видом портит. И всё же я сдержалась, боясь обнаружить себя неловким движением.
Сидела тихо, наблюдала за ним и думала, что не просто так меня сюда, как на аркане, тянуло. Видать, сами боги решили дать шанс рассмотреть белобрысого поганца поближе. Зверолюд был очень высоким и крепким мужчиной с красивыми, хотя и перекаченными, на мой вкус, мышцами. Кожаные штаны облегали его узкие бёдра, белая рубашка с закатанными рукавами была расстёгнута на груди, а на ремне, затянутом на талии, поблёскивала серебряная пряжка… в виде волчьей головы.
Ну, точно клиника! Без вариантов. Волкомания какая-нибудь. Или волкозависимость.
Похлопав по колену, бьёрн, словно домашнюю собачонку, подозвал белоснежного зверя, моментально забывшего про косточку, и оба волка (настоящий и двуногий) потопали дальше… пока Акиллар внезапно не остановился.
Резко обернувшись, он повёл носом принюхиваясь. Я обалдело смотрела на него, не до конца понимая, что происходит, ведь мой запах, как и меня всю должен был скрывать артефакт. Животные ничего не почуяли, а у этого что… какое-то особое обоняние? Или я всё-таки прогадала со своей верой в безупречность божественных даров? А может, он Грума, прячущегося за стеной, учуял?
— И тебе привет, — глядя на меня так, будто действительно видел, сказал хозяин сада. Губы его растянулись в самодовольной ухмылке, которую так и подмывало стереть. — Как твоё имя, ведьма?
Гм, он всерьёз рассчитывает, что я ему отвечу?
Вопрос повис в воздухе, пауза затянулась. Я продолжала сидеть на стене, готовая в любой момент спрыгнуть на спину заинтересованно поглядывающего на меня снизу Грума. А бьёрн, скрестив на груди руки, стоял на вымощенной плитами дорожке рядом с деревом, бутоны которого светились ярко-голубым.