Строев печально вздохнул. Опустил руку с ракетницей — уже опустевшей. Глянул слезами в неуютное небо.
— Что ж… — вздохнул он повторно. — И ракеты две напрасно истратили.
— А костер? — возопил юный товарищ. — Мы же могли распалить его больше!
— Не успели бы, — отрезал начальник. — Да и не виден был он с высоты, раз не заметили даже ракет.
— А ружье? Мы же могли выстрелить!
— Куда? В небо? У них там, в кабине, грохот винтов. Пилоты в наушниках. Кто бы услышал твой выстрел?
Валька притих. Потрясенный фактом, что их не заметили, весь вечер просидел у костра без движения. Уткнув голову в колени, думал о том, как бы сейчас мог купаться в горячей бане. И пить чай с вареньем. И наслаждаться полноценной едой.
От мыслей засосало в желудке. Снова клонило ко сну. Теперь уже безнадежному. Шанс на спасение был утерян. Наступила апатия.
Следовало бы сказать здесь, что Валька не пал духом, как это было в случае с Поздняковым. Чрезвычайность ситуации подразумевала собой полную собранность с неимоверной отдачей исчезающих сил организма. Юный нефтяник был выносливым парнем, и Строев сострадательно смотрел на младшего друга. Но даже он, бригадир, обладая безусловной отвагой, мог в любой момент сломаться. Воспоминания об ушедших из жизни товарищах тревожили душу, терзали доброе сердце начальника. По сути, все они были его рабочей семьей. Жена покинула, уйдя к другому, и в лице Петрухи, Гриши, Семена, он нашел свое признание. Их бригада считалась лучшей во всей среде нефтяного промысла в снегах Заполярья. Вот и Валька принадлежал к ней, добросовестно выполняя любую работу.
— Чего приуныл? — на редкость по-отечески обнял он парня за плечи. Неловко толкнул шутливо в бок. Типичный случай, когда считаешь юного друга почти своим сыном.
Валька поднял в слезах лицо. Глянул на Строева как на отца. Теоретически, если брать за основу их возраст, так оно, собственно, и было.
— Понимаешь, Андреич… — голос парня был глухим от скупых мужских слез. — Понимаешь, ёптыть, как нас не смогли заметить?
— Понимаю, сынок. Понимаю.
Валька совсем по-мальчишески всхлипнул.
— Держался, бляха-муха. Держался все эти дни! Когда погиб Петька. Когда волки сожрали Гришаню. Когда тот ублюдок-безумец убил нашего Сёму. Но тут, едрит его в корень, не выдержал. Мы же были уже почти спасены! Два дня отдохнули бы, отъелись, отмылись, и вернулись бы на трех-четырех вертолетах назад. В эту чертову тундру. Отыскали бы с группой спасателей могилки наших друзей. Вот, смотри, — утирая слезу, блестевшую в огне костра, протянул он блокнот. — Я все могилки пометил здесь крестиками.
— Видел, Валик. Видел, сынок.
— И что? — тыкал он пальцем в крестики. — Мы теперь никогда не вернемся сюда?
— А как же! Вернемся! Дай нам только добраться до первого жилья каких-нибудь рыбаков и охотников. Непременно вернемся!
Валька притих. Потом выдал в раздумьях:
— До Воркуты далеко. Месяц-два пешим ходом.
— Но до жилья людей нам ближе, поверь. Еще дней пять потерпеть. Восемь патронов — подстрелим песца, может, лисицу. А то прям сейчас могу спугнуть куропаток, — предложил бригадир. — Хочешь птицу, запеченную в углях? Я быстро!
Приладив к бедру ружье, старший начальник решительно выбрался из под навеса. Нельзя было дать парню пасть духом. Срочно отвлечь чем-то. А что может лучше отвлечь? Конечно, горячее мясо!
Брезент прохудился, но костер грел внутри их ночевки. Снаружи сразу дунуло холодом. Обведя биноклем несколько соседних деревьев, Строев заметил две цели. Птицы не успели взлететь, как грянул выстрел. Одна свалилась с ветки, остальные вспорхнули. Строев был не хуже Гриши стрелком. Помнится, даже как-то соревновались в поселке нефтяников — кто больше отстреляет куропаток. Специально для этих целей на выходных облачались в лыжные костюмы. Брали винтовки. И возвращались в столовую, каждый со своей добычей. Делили поровну на всю бригаду.
Сейчас, когда выстрелил, когда вспорхнули птицы, ему вдруг почудилось, как во тьме за деревьями вспыхнули на миг чьи-то глаза. После грохота выстрела, они постепенно растворились, будто их обладатель медленно отступил назад. Скрылся в сумраке ночи.
Что? Померещилось? — спросил он себя. С полным вниманием, бросая взгляд в темноту, подобрал куропатку.
— Вот, — запыхавшись, — ввалился под навес с подстреленным трофеем. — Одним выстрелом.
— Как Гриша… — почти безучастно откликнулся Валька.
Во время отсутствия Строева, тот ни разу не сменил позы. Как сидел, уткнувшись в колени, смотря на огонь, так и остался. Бригадиру это не прибавило духу. Парня срочно требовалось чем-то развлечь.