— Ладно, будет тебе! — хлопнул он по плечу. — Ну, не заметили. Ну что? Главное, нас давно ищут. Будут еще вертолеты. Будут еще группы спасения. Нам продержаться дней пять, дойти до первых поселений.
— А волки? — тихо спросил с горечью Валька. — Ты забыл, Андреич, про стаю тех тварей. Они людоеды! Следят за нами. Преследуют. Ждут своего часа. Семь патронов осталось.
— Семь, — согласился старший товарищ. А сам вспомнил только что виденные глаза в темноте. Красные. Кровавые. Алчные. Жаждущие человеческой плоти.
Его передернуло. Тряхнул головой. Вальке ничего не сказал. Вместо этого подмигнул:
— Давай зажарим добычу. Горячее мясо нам как раз по душе. Ты займись куропаткой, а я выйду, осмотрю в бинокль местность.
— Ну, а далеко ты увидишь? — равнодушно пожал плечами младший напарник. — В этом белом безмолвии, как у Джека Лондона — одни снега, и волки-волки-волки. Читал, Андреич, Лондона?
— Еще мальчишкой. Давай подкрепляться. Я скоро.
Валька безразлично принялся разделывать птицу. Вадим Андреевич выполз из под навеса. Отблески костра бросали на снег пляшущие тени.
А тени то были? Или что-то другое?
Дохнуло морозом. Сжимая винтовку под мышкой, Строев обвел биноклем горизонт. Сплошные снега и сугробы. Островки чахлой растительности. С три десятка деревьев. И где-то там, среди них, ему снова на миг показалось видение.
Они!
Те глаза, что отступали каждый раз в темноту, когда сфокусируешь взгляд.
Они!
Вот же — сверкнули!
Приставив к колену ружье, протер рукавицей окуляры бинокля. Навел.
Вот! Снова, черт побери!
В желудке словно зажглось ядерное солнце. Засосало под ложечкой. Выдыхая пар изо рта, бригадир отчаянно всматривался в черноту. Опять показалось?
Между тем, там, за сугробами, у одиноких кустарников, действительно двигалось что-то. Рывками. Бросками. Неясные тени скользили по снегу, сужая круг. Вот сбоку сверкнули еще два зрачка. И сбоку — еще. И справа, и слева.
— Э-эй! — заорал в темноту. — А ну, валите отсюда, тварюки!
Из навеса выскочил Валик.
— Чего орешь, Андреич?
— Ты прав был, друг мой. За нами следят.
Юный нефтяник выдернул из костра головешку. Посыпались искры.
— Куда бросать?
— Вон, к тем деревьям. Фонарь туда не достанет.
Валентин размахнулся. Что есть мочи запустил головешкой в сугробы. Пока факел летел, осветил своим светом место оцепления. Иначе, чем оцеплением, сейчас это трудно было назвать.
Снег озарился красным сиянием. Снопы искр разметались повсюду. И тут они увидели это…
Глаза обоих полярников округлились от ужаса. Летящая вверх головешка осветила два десятка волков невероятных размеров. Они были просто огромными — в два раза крупнее любого самца, когда-либо виденного. Два десятка людоедов ощетинились шерстью, оскалили пасти, когда над их головами просвистела горящая ветка. Послышался яростный рык. Не вой привычных волков — нет, не вой. Что-то похожее на утробные звуки раненого медведя — одним протяжным хором — вот что услышали оба товарища.
Шипя и плеваясь искрами, головешка вонзилась в сугроб. Вмиг потемнело. Но они успели увидеть. Особенных размеров гигантский самец выступил вперёд. Сверкнули кровью глаза. Раздался характерный звук, слышанный Валентином уже несколько раз: вшу-ууххх…
В голове юного бурильщика зашевелилось что-то странное и непонятное, доселе не слышанное. Подобно Степану — убийце Семена — у Вальки прошелестел, как жухлой листвой, чей-то голос:
Иди-ии…
И снова с зловещим шипением:
Иди к на-ам.
Валька округлил глаза. Они закатились. Повинуясь гипнозу, продолжал вслушиваться в гипнотический транс:
Мы встретим тебя. Ты станешь одним из нас. Иди! Иди к нам!
И парень поддался гипнозу.
Будто сомнамбула, подобно ходячему трупу, безвольно, но руководствуясь чьим-то незримым интеллектом, он сделал шаг в пустоту.
Еще шаг…
Еще…
Его силуэт растворялся во мраке. Он шел наугад, почти что вслепую. Три шага. Четыре. Туда, в черноту, где догорала, шипя искрами, головешка костра.
Вадим Андреевич Строев, ничего толком не сообразив, уставился на удаляющегося друга. Тот шел словно лунатик, повинуясь чьей-то команде.
— Валик! — не поняв, крикнул начальник. — Ты это?.. Ты что! Ты куда?
Парень не обернулся. Похожий на мумию, он неуклонно и неотвратимо шел к намеченной цели.
Еще три шага. Зрачки альфа-самца в темноте благосклонно блеснули. Внутри его жертвы слышался голос. Зловеще, с шипением, он убаюкивал: