«Почему же господин Тодороки не может заставить говорить этого типа? Если бы на его месте был я…»
– Скажите, господин сыщик…
– Чего тебе?
– Вы, господин сыщик, окончили университет?
– Ну да, окончил.
– Я так и думал. У вас такое сообразительное лицо… Я хорошо разбираюсь в таких вещах. Чувствую это. Это у меня с давних пор. Еще с тех пор, когда у меня живот так не выступал. И когда у меня еще не было этой десятииеновой лысины. Я настолько хорошо чувствовал это, что все даже заблуждались на мой счет. Говорили, что я, может быть, очень умный ребенок…
Судзуки усмехнулся. Исэ не мог прочитать его истинные намерения. Прошло пятьдесят минут с тех пор, как Тодороки вышел из комнаты. Возможно, Судзуки просто стало скучно? Или он что-то собирается сообщить? Исэ продолжил разговор, протоколируя в компьютере слова Судзуки:
– Ты тоже выглядишь хорошо соображающим человеком.
– Куда мне… Я как медленный поезд. Полнейший тормоз – с ног до головы. Если сравнивать со мной, вы, господин сыщик, просто «Порше» или «Феррари».
– Я совсем не противник медленных поездов.
Щеки Судзуки приподнялись. Выражение его лица отличалось от той искусственной доброжелательной улыбки и смущения, которые он демонстрировал до этого, и как-то располагало к себе.
– Господин сыщик, вы ведь родились в Токио, не так ли? У вас красивое произношение. Может быть, поэтому вы так романтически относитесь к поездам… Но правда в том, что медленные поезда никуда не годятся. У меня о них остались только плохие воспоминания. В сельской местности ведь станции находятся на отдалении друг от друга, правильно? Кроме того, число поездов там небольшое. И ситуации, когда ты опаздываешь на работу, пропустив всего один поезд, совсем не редки. А ведь бывает, что одна минута или даже секунда может стать определяющей в жизни человека…
– В жизни человека? Ну, это ты лишнего хватил.
– Нет, это вовсе не преувеличение. Ну вот, например, есть такая штука, как экзамены. Единые общегосударственные экзамены, в мое время их называли «общие первичные экзамены»… Так вот, в сельской местности центр сдачи экзаменов часто находится на большом расстоянии от места, где живет человек. И в таком случае задержка поезда может действительно стать катастрофой.
– А разве люди в таких местах не передвигаются в основном на машинах?
– У вас такое представление, правильно? Но, господин сыщик, я вот с давних пор не могу взять в толк: почему эти экзамены проводят в зимнее время? Вероятность простыть зимой выше, снег может пойти – и почему-то как раз в это время надо обязательно проводить экзамены… Лучше ж их осенью проводить, правда? Вы так не считаете, господин сыщик?
– Осенью тоже что-то может случаться. Тайфуны, например…
– Может быть. Все ведь лучше соображают, чем я… Правила придуманы людьми, которые хорошо соображают, значит, на то у них была какая-то причина, такая, что просто не может прийти мне в голову. Кстати, о снеге… О снеге. Собрались вы куда-то поехать на машине, а тут снег сильный пошел, и все – вы застряли. И такое случается на каждом шагу. Поэтому-то и тяжело жить в деревне. Впрочем, наверное, именно потому, что в таких местах снег может валить валом, они в конце концов не стали чем-то бо́льшим – так и остались деревнями.
– Ты родом с северо-востока?
Судзуки поджал губы и сделал круглые глаза.
– Например, с Хоккайдо? Или, наоборот, из района Синъэцу?
– Почему вы так думаете?
– У тебя ведь есть неприятные воспоминания, связанные со снегом?
Судзуки проворно прикрыл рот рукой. Сделано это было слишком наигранно. Впрочем, для него это выглядело, напротив, естественно.
– Можешь хотя бы назвать местность, из которой ты родом? Это тебя никак не выдаст.
– Да я и не утаиваю ничего. И имя с фамилией назвал настоящие.
– При этом адрес свой ты, значит, забыл?.. Не, такое не прокатит.
– Спиртное – страшная штука.
Вот ведь сволочь… Ненависть, нахлынувшая на Исэ, почему-то превратилась в кривую улыбку.
– Давай, расскажи мне что-нибудь. Какое-нибудь свое ужасное воспоминание.
– Ну раз так, то давайте вы, господин сыщик, сначала скажите, как вас зовут.
– Это еще с какой стати?
– Так ведь я буду дальше говорить о личных вещах. О таких вещах, о которых можно говорить только с тем, с кем ты лично знаком.