– Все равно, не может быть так, чтобы он вообще не попал на видео.
– А если он двигался так, чтобы запутать полицию, тогда и пользы от камер не будет, правильно? Или, например, перемещался так, чтобы оказываться между камерами…
– Задолбало это все. – Сарухаси продолжал недовольно надувать свои пухлые губы. – Так или иначе, нам сказали действовать быстро. И в допросах ведь никакого продвижения нет, правильно? На группу по расследованию особых преступлений полагаться тоже не приходится…
Сара впервые услышала об этом: похоже, после взрыва в «Токио доум» функция дознавателя на допросах Судзуки была передана от Тодороки сыщику из Главного полицейского управления. Ну да, по-другому и быть не могло. В интересах раскрытия преступления это нужно приветствовать. И все же что-то в словах Сарухаси не понравилось Саре. Не понравилось – и она решила, что теперь будет про себя называть Сарухаси Господином Регбистом.
– Я не то чтобы повторяю слова начальника нашей группы, но если ничего не подозревающие рядовые граждане будут застигнуты врасплох и пострадают, это ж будет кошмар!
В этом тихо спящем городе – и вдруг раздается оглушительный грохот. Это действительно будет что-то совершенно отвратительное – большее, чем просто физический ущерб.
– Особенно в день, когда есть погибшие…
Господин Регбист собирался сказать еще что-то, но как раз в этот момент они добрались до вершины холма. Тут же слева располагался двухэтажный многоквартирный дом с белыми стенами. Его заброшенность чувствовалась даже в темноте. Подъезда нет, перед домом бетонная лестница. В коридоре, ведущем вглубь здания, находится пять квартир. Лампы на потолке горят через одну.
Сара увидела, как Господин Регбист подмигнул ей с выражением «как-то здесь подозрительно». Она слегка кивнула в ответ. Квартиры в этом доме предназначены для людей, проживающих в одиночку, проблемным дом не числится, однако смена жильцов в нем идет интенсивно. Работать постовой полицейской еще не значит знать жильцов всех домов в своем районе. Не будет ничего странного, если выяснится, что Судзуки живет именно здесь.
Первый звонок – в ближайшую дверь на первом этаже. Домофона нет. Динь-дон… похоже на звук колокольчика. С той стороны двери послышался шум: кто-то двигался мелкими шагами.
– Извините! Добрый вечер! Мы из полицейского отделения Ногата, – произнесла Сара приглушенным голосом. Вообще-то хотелось бы сначала увидеть человека, а потом уже представляться. Но было опасение, что в это время суток дверь вообще могут не открыть.
– Что такое?
В щели приоткрытой двери показалось лицо молодого мужчины в очках и с нездоровой кожей. Одет он был в домашний спортивный костюм.
– Прошу прощения за визит в такое позднее время. Моя фамилия Кода, я из постовой будки Нумабукуро. Мы хотим вас кое о чем спросить.
Мужчина в очках с крайне недоверчивым видом выслушал полицейскую легенду.
– Вот этот человек… Ничего не припоминаете?
– Если припомню, я что-нибудь получу за это?
– Как?
– Денежная премия ведь полагается? Например, если найдешь потерянную вещь, потом можно получить вознаграждение от владельца, правильно?
Сара на секунду опешила, но тут же притворно прокашлялась и взяла себя в руки.
– Прошу извинить нас, но, думаю, мы не сможем отблагодарить вас таким образом.
– Даже благодарственной грамоты не будет?
– Не будет. Извините, пожалуйста.
– Ну вот… Неинтересно это.
Мужчина не производил впечатление несовершеннолетнего; как же можно быть до такой степени инфантильным? Сара решила больше не отвечать на реплики мужчины и вновь показала ему фотографию Судзуки.
– Посмотрите, пожалуйста. Вы не встречали этого человека? Неважно, когда – сегодня, вчера или на днях…
– Х-м-м…
Рассматривавший фотографию мужчина внезапно распахнул дверь. Его правая рука, ранее спрятанная за спиной, теперь оказалась прямо перед их глазами.
– Прекрати! – крикнул Господин Регбист, и одновременно с этим раздался щелчок – звук затвора камеры смартфона.
– Если не ошибаюсь, полицейских можно фотографировать во время несения службы? – Мужчина, не проявляя признаков робости, направил камеру на Господина Регбиста.
– Слушай, приятель, ты это прекрати!
– О, вот как вы, значит, разговариваете… В такой поздний час пришли к добропорядочному гражданину…
Господин Регбист проглотил свой возможный ответ. Девять из десяти, что это было бы грязное ругательство.