— Я чувствую себя джентльменом. Я дам тебе первый шанс.
— Ты не джентльмен. Ты невыносим, — говорю я, больше для того, чтобы напомнить себе, кто мы. Наши цели значат больше, чем пьяные желания.
— Невыносим? — Он изогнул бровь, скользя руками по барной стойке, чтобы наклониться ближе к моему лицу. — Ты задумывалась, почему ты так обожаешь заставлять себя страдать? Это довольно тревожно, Эл.
— Не называй меня так. Ты говоришь так, будто мы друзья.
Его ямочки становятся глубже.
— Я думаю, мы становимся очень хорошими друзьями.
— Ты бредишь, — затаив дыхание, возражаю я, борясь с улыбкой.
— Ах, да?
Я открываю рот, чтобы сделать еще один ответ, когда холодный напиток скользит по передней части моего платья. Взгляд Кейдена снова становится полным, когда он тянется к ответственному человеку.
Его взгляд скользит между Кейденом и мной.
— Мне так жаль. Я потерял равновесие.
— Успокойся. Нет ничего, что не могла бы исправить ванна. — Я тянусь к протянутой руке Кейдена и удерживаю ее, игнорируя ее вес в моей, и медленно отталкиваю его от бара. Его тонкая хлопковая рубашка позволяет мне чувствовать рельефные рельефы его мышц. — Люди подумают, что мы больше, чем союзники, если ты продолжишь вести себя так.
— Пусть думают, что хотят. У нас с тобой есть более серьезные угрозы, о которых стоит беспокоиться.
— Не все так просто. — Моим людям нужно подписать этот договор до наступления зимы, и я не хочу, чтобы слухи о Кейдене и обо мне выставляли меня неумелым правителем. Я должна носить непроницаемую маску и никогда не позволять никому видеть сквозь нее. Это и моя броня, и мое бремя. — Я ценю твою щедрость в магазине, но…
— Я заплатил и за Финниана. — Теперь его гнев направлен на меня. — Я привел тебя сюда. Я заплатил за твою одежду. В этом нет никакого скрытого смысла.
— Правильно. — Цветок, который он засунул мне за ухо, кажется слишком тяжелым, а рука на его груди кажется слишком личной. Я отбрасываю ее вместе с глазами. — Нам следует вернуться в замок.
Финниан вернулся к столу, поэтому я машу остальным и игнорирую то, как Кейден все еще смотрит на меня, словно хочет что-то еще сказать. Наши руки покрыты шипами, и каждое прикосновение, каким бы невинным оно ни было, проливает еще больше крови.
ГЛАВА 16
— Ты все еще хочешь поговорить сегодня вечером, или хочешь спать после виски и сидра? — спрашивает Кейден, когда мы входим в комнату, и его тон снова становится игривым.
— Мы поговорим, но сначала я приму ванну, потому что от меня пахнет элем. — Моя рука теребит мокрый вырез. Обратный путь помог мне протрезветь, и мы впятером спустились на кухню за водой и хлебом, прежде чем лечь спать.
— Я возьму немного чистого белья и положу его рядом с ванной, моя госпожа. — Гиацинт делает реверанс и выходит из ванной.
— Подожди! — кричу я, и она снова заглядывает в комнату. — Я взяла для тебя немного шоколада с кухни и оставила его на туалетном столике.
— Спасибо. — Она медленно моргает, и ее щеки краснеют, а застенчивая улыбка украшает ее губы. — Я обязательно ими наслажусь, когда вернусь.
Я выхожу из халата и погружаюсь в ванну, наливая еще стакан воды из кувшина рядом со мной и выпивая половину, прежде чем отставить его в сторону. Моя голова не такая туманная, как в таверне, и я выпила достаточно воды, чтобы завтра не страдать похмельем, что является благословением. Дверь скрипит позади меня, и я вспоминаю, как хотела спросить Гиацинту о бигудях.
— Я хотела спросить, можешь ли ты научить меня …— Мое предложение прерывается, когда пара грубых рук хватает меня за плечи и толкает под воду. Ванна такая глубокая, что погрузить меня не составит большого труда, а мои ноги недостаточно длинные, чтобы дотянуться до края. Я упираюсь в дно, пытаясь вырваться на поверхность, но человек, удерживающий меня, обладает невероятной силой.
Я задыхаюсь от мыльной воды, и моя грудь горит от недостатка воздуха в легких. Я отказываюсь от попыток вырваться из воды и пытаюсь оторвать их руки. Бесполезно. Еще один жалкий удушающий звук срывается с моих губ, пузырьки поднимаются, издеваясь надо мной. Я тянусь к приставному столику и хватаю хрустальный кувшин, ударяя им по голове моего нападавшего в отчаянной попытке освободиться. Его руки сползают с моих плеч и вцепляются в мою шею, сильно сжимая. Свет размывается над водой. Я чувствую себя так же, как в своей камере много лет назад, глядя на мир через щель между камнями. Я не могу умереть вот так. Не тогда, когда я так близка к тому, чтобы снова увидеть своих драконов.
Мои руки касаются дна ванны, и я сгибаю пальцы вокруг осколка стекла от ручки кувшина. Я втыкаю стекло в его запястье, и кровь замутняет воду вокруг меня. Я вытаскиваю его и снова втыкаю, прорезая вертикальную линию по руке. Если я умру, я заберу нападавшего с собой. Я нанесу рану настолько глубокую, что даже его душа будет носить ее в загробной жизни. Он может подумать, что счел меня бессильной, но я никогда не бываю беззащитной. Я бы использовала свои зубы, если бы пришлось. Кровь в ванне становится гуще, затмевая мое зрение, пока меня не окружает темно-красное облако.
Руки исчезают от моего тела, и я подтягиваюсь вперед, кашляя водой на пол, цепляясь за фарфор, как за спасательный круг. Пара сильных рук обхватывают меня, и моя голова зарывается в теплую шею, пока я делаю тяжелые глотки воздуха.
— Обезопасить этот чертов периметр! — командует Кейден кому-то за дверью.
— Она ранена? — раздается дрожащий голос Райдера.
— Я держу ее. Иди сейчас же! — рявкает он.
— Кейден, — хриплю я.
— Теперь ты в безопасности, ангел. — Он притягивает меня ближе, и моя грудь прижимается к стенке ванны. — Элоин... кровь, она твоя? — Его тон неистовый. Одна рука остается обвитой вокруг меня, удерживая меня в вертикальном положении, но другая скользит к моей голове и нежно тянет меня от изгиба его шеи. Он баюкает мое лицо своей грубой рукой, нежное прикосновение так противоположно ощущению от него, все эти твердые мышцы, острые линии и свирепые взгляды. Я не думала, что Кейден может выглядеть так... таким расстроенным.
— Это не моя кровь, — выдавливаю я сквозь хриплое горло. Его взгляд устремляется на мою шею, а то, как раздуваются его ноздри, заставляет меня думать, что синяки уже формируются. Мое тело начинает дрожать, когда мой мозг доходит до тяжести того, что только что произошло. Должно быть, Кейден перерезал нападавшему горло, потому что широкая дуга крови капает со стены, и на кафельном полу в багровой луже лежит скорчившийся человек. — Я в порядке. Это не первая моя встреча с убийцей.
Он убирает от меня руки, но не взгляд. Его страдания переросли в ярость, и я благодарна, что не являюсь его врагом. Гнев Кейдена может положить конец мирам и переделать их. Во всем его хаосе есть расчет и размышление. Он яростный боец, но его интеллект отличает его от других.